Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 35
– Интересное дело! Значит, он просил помощи у Пироговой, а та не отреагировала? – уточнил Василий Федорович.
– Не только не отреагировала! Есть кое-что еще интереснее!!! На записи видно, как утром этого дня именно Пирогова заходила в кабинет Чеснокова. В руках она держала небольшой пакет. Пирогова вылила остатки водки «Белуга» в раковину, достала из пакета пластиковую бутылку ноль тридцать три литра и содержимое этой самой бутылки вылила в бутылку из-под водки. – Павел опять обвел взглядом коллег.
– Пирогову допросили? – спросил Водопьянов.
– Нет пока. Все стало известно поздно ночью. Но сегодня с восьми утра она в клинике, на рабочем месте.
– Костя, что у тебя?
Бычков развел руками:
– Работал вчера по версии конкурентов из других клиник и конфликтов внутри «Фетус-Виты». Так уж сильно, как Паша, порадовать вас не могу, – он виновато улыбнулся. – Клиник, которые занимаются ЭКО, в Москве около двадцати. Все друг друга знают, сотрудники мигрируют из клиники в клинику, ищут, где слаще. «Фетус-Вита» на хорошем счету благодаря именно авторитету Чеснокова. Я поговорил с двумя директорами подобных клиник. Они в один голос утверждают, что качество работы, то есть процент успеха при ЭКО, определяется многими факторами. Во-первых, опытом врача, который делает стимуляцию овуляции. Многое зависит от того, у кого и где врач учился, какие хирургические навыки он имеет. Во-вторых, конечного результата не будет, если уровень эмбриолога не дотягивает, если руки не те или питательные среды плохие. Здесь, по общему мнению, Чесноков номер один в Москве. Он же подготовил для своей клиники другого хорошего эмбриолога, Самойлова, который у него работает уже два года. Отзывы о нем неплохие, не конфликтный, женат, имеет ребенка. В других клиниках не подрабатывает. В отличие от многих других аналогичных заведений, в «Фетусе» клиентов на ЭКО хватает. Как выяснилось, их направляют из НИИРа. Поэтому и Чесноков из института не уходил, а старался совмещать.
– А что внутри клиники? Может, эту Пирогову Чесноков обидел как-то? Какой может быть у нее мотив? – спросил Водопьянов.
Тут вступил Пищита. Он поднял руку, как пионер, и тоже открыл свой блокнот.
– По Пироговой удалось выяснить следующее. Двадцать шесть лет. У нее сорок пять процентов акций клиники. Последние полгода работает регистратором. До этого числилась в фармацевтической фирме, откуда ее уволили за прогулы. Образование – один год медучилища, откуда ее тоже выперли. Потом не работала. Не замужем. Логично предположить, что она подставной учредитель.
– Надо порыть вокруг Пироговой. Кто семья, друзья, родственники, – давал указания Водопьянов. – Надо выяснить, кому переводились эти сорок пять процентов? Пироговой? Или еще кому-то? В общем, продолжайте копать. А сейчас надо поговорить с Маркевичами. Пригласите ко мне сначала сына. Костя, будешь присутствовать при разговоре. Остальные – по коням! Сегодня – решающий день.
* * *
Маркевичи приехали в отделение полиции задолго до девяти часов. Игорь старался выглядеть оптимистично, позвонил Акимовым. Друзья уже с утра успели поговорить со своим знакомым полицейским. Тот посоветовал как можно быстрее ехать в отдел и разговаривать только с начальником или старшим оперуполномоченным.
Сразу нашли старшего лейтенанта Бычкова.
– Вы помните меня? Я Маркевич из НИИРа, – с болью в голосе сказала Ирина Борисовна. – Мы с вами по поводу смерти Чеснокова говорили…
– Да, конечно, я вас помню, – дружелюбно откликнулся он. – Но вы с сыном должны были еще вчера приехать?
– Извините нас, пожалуйста. Я же позвонила, предупредила. У нас тут многое произошло. Мы просим, чтобы с нами побеседовал ваш начальник. Это возможно? – Она просительно заглянула в глаза Бычкову.
– Ну, вообще-то по правилам сначала вы должны со мной поговорить, а уж потом к полковнику Водопьянову идти. У него ведь и других дел много. К тому же у нас сейчас совещание. Но я с ним поговорю. Ждите, пожалуйста.
Никита молчал, был сосредоточен и смотрел в пол. Лицо окаменевшее, кулаки сжаты. Периодически он включал свой смартфон и что-то в нем искал.
У Ирины разрывалось сердце. Что же будет? А вдруг Никиту арестуют? Пойди докажи потом, что он не виноват! Или все же виноват? Сын – убийца… Звучит-то как страшно! И Даша теперь… Ведь она – их родная дочь, по-видимому. Наверное, надо сделать генетическую экспертизу? Боже, как же быть???
Маркевичи ожидали сорок минут, пока в отделе шло совещание. В голове Ирины Борисовны все время взрывались какие-то вопросы. Она совсем не могла мыслить логически, что обычно ей было присуще.
Ирина попыталась было разговорить сына и спрашивала его то об одном, то о другом. Но тот отвечал односложно и в конце концов заявил:
– Мам, хватит, я больше ничего не знаю!
«А вдруг Никита сейчас войдет туда и больше не выйдет? Вдруг его арестуют?» – вертелось в голове, как адская карусель.
Все, что она могла сейчас, – это просто держать сына за рукав куртки и слегка его поглаживать.
Сначала вызвали Никиту.
– Мам, все будет нормально, – попытался он по-мужски успокоить мать.
– Удачи! – произнесла Ирина и незаметно перекрестила сына.
Никита вошел в кабинет. За столом сидел лысоватый полицейский в форме с погонами полковника. На стуле у стены сидел старший лейтенант, с которым они разговаривали утром до совещания.
Полковник представился:
– Водопьянов Василий Федорович, руководитель группы расследования смерти Чеснокова. Старшего лейтенанта Бычкова Константина Андреевича вы знаете, – он махнул рукой в сторону своего сотрудника.
Ник кивнул и с трудом, глухо произнес:
– Никита Игоревич Маркевич.
– Садитесь. У нас есть к вам несколько вопросов.
Никита сел, осмотрелся. Обычный кабинет. Как в кино. У сыщиков всегда почему-то кабинеты с деревянными панелями.
– Вы приходили в клинику «Фетус-Вита» в понедельник в два часа дня?
– Да.
– Какова была цель вашего визита?
– Я приходил по личному делу.
– Какому делу? Изложите, пожалуйста.
Изложить было очень непросто. Никита до этого момента пытался про себя подобрать слова, чтобы объяснить то, что произошло. Получалось очень коряво. Он взглянул на следователя. Полковник смотрел внимательно и совсем не враждебно. Даже, пожалуй, дружелюбно. Это подбодрило. Никита начал говорить, сначала каждое слово давалось с огромным скрипом. Полковник слушал, кивал, подбадривая его. У Никиты было ощущение, что тот все знает и понимает. Постепенно становилось легче.
Никита рассказал, что у его родителей имелись проблемы со здоровьем, и он был, так сказать, зачат в пробирке. Но родители ему этого никогда не говорили. Поэтому для Никиты стало полной неожиданностью письмо, которое пришло ему на страницу «В контакте» утром в понедельник. Там было написано, что он был зачат путем искусственного оплодотворения, что выращивал его в пробирке эмбриолог Чесноков Сергей Николаевич. Что была еще одна клетка, которую Чесноков продал бесплодной паре. Из нее выросла девочка Даша Биденко.
Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 35
