Похожим образом дело обстоит с Интернетом. Доступ к Интернету — великое благо. Человек получает доступ к несметным сведениям. Однако информация эта мимолетна и призрачна. Если вы не знаете точно, что ищете, если не сохраняете найденного, не подыскиваете верного контекста — считайте, что потратили время впустую. Никакого смысла нет иметь доступ к необъятным данным, если вы не способны разобраться в них. А для этого нужно думать, рассуждать, изучать. Полагаю, в сегодняшнем мире способности к этим действиям постепенно увядают. Измерить степень деградации нельзя, но бьюсь об заклад: именно деградация ныне и происходит.
Что вы думаете о Twitter? Там человек обязан ограничивать любое свое высказывание 140 печатными знаками…
Верно. Бев Стол, с которым я работаю в Массачусетском технологическом институте, рассказывал об этом. Получаю тонны писем по электронной почте. Все чаще и чаще письма, которые мне приходят, представляют собой обрывочные вопросы или замечания: одна фраза. Иногда эта фраза настолько «телеграфна», что преспокойно умещается в заглавной строчке «Тема». Бев пояснил: такова принятая длина сообщений в Twitter. Если посмотреть пристально, то все подобные письменные выкрики обладают общей, последовательно повторяющейся чертой: это куцые мысли, сию секунду стукнувшие людям в голову. Некто идет по улице, его осеняет мыслишка — и ее тут же нужно «твитнуть». Если бы упомянутый некто подумал еще минуту-другую или хоть немного потрудился навести нужные справки, он, скорее всего, не стал бы свою мысль обнародовать. Иногда я теряю терпение и отвечаю шаблонным письмом, говорящим: простите, на «рубленые» вопросы не отвечаю.
Снова о книгах. Ваши лекции изобилуют ссылками на прочитанное. Например, вы цитируете биографию Мартина Лютера Кинга, написанную Тейлором Бранчем[27], или исследования рабочего движения в Соединенных Штатах Америки в произведениях Дэвида Монтгомери. Как вам удается настолько насыщать своей начитанностью все, излагаемое впоследствии на ваших лекциях?
На это способен любой — невелика трудность. Тут не нужно особых талантов, тут одно правило: читайте вдумчиво и с разбором. Иначе можно ошибиться и двинуться по ложному пути. То же самое происходит и в науке. Вы можете заниматься чем-то, что, с вашей точки зрения, выглядит многообещающим, упорно работать, сделать выводы, кажущиеся правильными, и затем вдруг понять: вы двигались не в том направлении, все нужно начинать сначала. Само собою, на ошибках учатся. Но это произойдет только в том случае, если вы не перестанете думать, размышлять, отыскивать верный контекст. Иначе только зря потратите время. А тогда можно и вообще ничего не читать.
Удивительно: во время вашего выступления в Нью-Йорке вы упомянули давний роман известного писателя Э. Л. Доктороу «Регтайм». Это последнее, что вы читали?
Кажется, последний по порядку роман, который я прочитал, написан исландским автором, лауреатом Нобелевской премии Халлдором Лакснессом. Я был в Исландии. Кто-то дал мне книгу Лакснесса, и я прочел ее в самолете по пути домой. Очень хорошая книга. А около года назад был в Англии, один из тамошних друзей дал мне книгу пакистанского прозаика Мохаммеда Ханифа «Ящик взрывающегося манго». Великолепный роман. Увы, я не имею возможности читать много художественной литературы.
Все государства, от Китая и Сирии до Соединенных Штатов, все больше и больше нервничают по поводу той роли, которую играют Интернет и социальные сети в жизни общества. Все чаще раздаются призывы ввести контроль и цензуру в Интернете.
Сегодня среди заправил медийной индустрии идет настоящая битва титанов относительно нового закона под названием Stop Online Piracy Act (SOPA; рус. Акт о предотвращении сетевого пиратства), внесенного на рассмотрение в палату представителей США. Киноиндустрия, музыкальная индустрия и другие крупные участники медийного рынка хотят положить конец тому, что зовут пиратством: люди берут их продукцию, не заплатив и не получив на это согласия собственников продукции. Но есть и такие крупные представители этого же рынка, которые выступают против упомянутого закона. Wikipedia в знак протеста прекратила работу на один день. Google, одна из самых крупных корпораций в мире, также выступила с официальным возражением.
Каждая богатая и развитая страна в свое время занималась пиратством. Во времена быстрого экономического роста Соединенные Штаты попросту воровали более производительные британские технологии. Великобритания проделывала то же самое со странами, которые крушила на своем пути: Ирландией, Нидерландами, Бельгией, Индией. Именно в этом мы сегодня обвиняем Китай — хотя он всего лишь следует нашему примеру, движется по нами же проторенному пути.
Торговые соглашения, навязанные сегодня богатыми и могущественными странами всем остальным государствам, предусматривают крайне суровое наказание за пиратство. Так называемые права на интеллектуальную собственность вписаны в правила Всемирной торговой организации, во все другие международные договоры; там же изложены очень строгие правила их соблюдения. Один из важнейших примеров — защита фармацевтического производства. Существуют определенные положения, препятствующие странам с развитой фармацевтической индустрией — скажем, Индии — производить дешевые лекарства для широких слоев населения, уменьшая таким образом возможную прибыль международных корпораций.
Крупные фармацевтические компании заявляют, что огромная прибыль им необходима для исследований — дескать, иначе в мире просто не будет новых лекарств. Киноиндустрия и музыкальная индустрия заявляют: нам необходима огромная прибыль, чтобы поддерживать талантливых актеров и певцов. Все эти доводы имеют весьма отдаленное сходство с правдой — и то лишь пока вы не вглядитесь в суть дела пристальнее. Экономист Дин Бейкер очень убедительно доказал, что упомянутые доводы не вполне соответствуют действительности. Возьмем, например, фармацевтические исследования и создание новых препаратов. Если верить подсчетам Бейкера, а мне они кажутся довольно точными, то, окажись фармацевтические компании вынуждены действительно выйти на рынок, вся стоимость исследований и создания новых лекарств полностью легла бы на плечи потребителей, а это позволило бы изрядно сберечь средства налогоплательщиков. Дело в том, что большая часть фармацевтических исследований и без того проводится на общественные деньги в университетах и различных национальных институтах здравоохранения. Фармацевтические компании берутся за дело уже на конечной стадии всех этих исследований, затем проверяют новые лекарства, устраивают маркетинг, фасуют новые снадобья и продают их. Правда, они тоже в известной мере содействуют созданию лекарств, однако по большей части просто копируют препараты, созданные другими. Сдвиньте или замените одну-единственную молекулу — и вы сразу же «в своем праве».
Что касается людей творческих — писателей, художников, композиторов, актеров, — у Бейкера также имеется несколько предложений, выглядящих разумными. Он утверждает: подобным людям причитается денежная помощь от общества и государства. Кстати, именно это и происходит в случае с музыкантами, исполняющими классику, и оперными певцами. Если такую практику расширить, необходимость в защите прав на интеллектуальную собственность и проблема пиратства исчезнут сами собой.
