— Думаю, что да! — с негодованием ответила Тара. — Коварный обманщик.
— Но ты ведь уже была в курсе, правда? Тара едва не расхохоталась, уловив в голосе Блей-ка притворную покорность, но гнев почти сразу уничтожил этот порыв.
— Стефани все мне рассказала, — холодно ответила она. — В отличие от тебя она думает, что я не заслуживаю того, чтобы быть в полном неведении.
Блейк взглянул в обвиняющие глаза Тары и подавил вздох. Он знал, что она в конце концов узнает правду и разозлится.
Впрочем, «разозлится» — слишком мягко сказано. Под ее холодным сарказмом скрывалась дикая ярость.
Блейк не знал, как лучше объяснить, почему он ввел ее в заблуждение. Он мог бы признаться, что все дело в привычке. Он давно таким образом защищал Стефани от неприятных моментов, связанных с его работой. Но в данном случае это было просто нелепо. Тара не представляла никакой угрозы для его младшей сестры.
Он мог бы сказать ей, что спрятался за спину Стефани, потому что решил ни в коем случае не пользоваться временной зависимостью Тары от него, но боялся не сладить с собой. Но и это было не все.
Блейк не знал, как объяснить, почему он не хотел слишком сильно сближаться с ней. Она и так уже становилась очень важным человеком в его жизни. И с каждым разом все труднее было напоминать себе, что у них нет будущего. Достаточно вспомнить его жизнь за последние десять лет! Не больше нескольких дней на одном месте, постоянная готовность по первому зову бросить все и ринуться навстречу новому приключению.
Черт, он даже свое настоящее имя редко кому называл.
Некоторое время назад у него появилась глупая мысль, что чем меньше Тара о нем знает, тем легче ему будет сохранить расстояние между ними. Но ничего не получилось.
Тара Макбрайд запала ему в душу с того момента, как Блейк впервые увидел ее. И теперь ему начинало казаться, что он не сможет жить без нее.
— Прости меня, — сказал он, решив, что ни одно объяснение не сможет оправдать его ложь. — Мне следовало сказать тебе.
— Да, — тихо ответила Тара, — следовало.
Она встала вполоборота к нему, скрестив руки на своей соблазнительно приоткрытой груди. Этот неожиданно настороженный жест сказал ему больше, чем она сама, возможно, собиралась дать понять ему. Он обидел ее. А ведь подобное совершенно не входило в его планы.
Но даже чувство вины не могло заставить Блейка перестать гадать, было бы ей так больно, если бы он не нравился ей? А раз переживает, значит…
Но это совсем не должно его радовать, напомнил себе Блейк. Он почти ничего не может ей предложить, что шло бы в сравнение с блестящей карьерой, к которой она стремилась с ранней юности. Пусть сейчас на ее пути возникли препятствия, Блейк не сомневался, что она сумеет их преодолеть и без его помощи. Тара умна, способна. Эта молодая женщина не будет сидеть долго сложа руки.
Возможно, сейчас Таре кажется, что он ей нужен, но это не будет продолжаться вечно. И кому потом будет по-настоящему больно?
— О чем еще ты предпочел умолчать? — бросила через плечо Тара.
— Ни о чем особенном, — заверил ее Блейк. — Сегодня утром я разговаривал с Джереми Кейном, после того, как прочитал в газете, что он собирается дать благотворительное представление в поместье Уилфорта. Джереми согласился помочь нам пробраться в дом.
— У тебя есть описания якобы украденных картин?
— Есть даже фотографии. Мой приятель из страховой компании переслал их мне.
Тара кивнула. Казалось, его сообщение не произвело на нее никакого впечатления.
— Не представляю, как ты собираешься пройти мимо охраны и спокойно разгуливать по дому Уилфорта.
— Я справлюсь.
— Не сомневаюсь, — сказала она, равнодушно пожав плечами. — А зачем я тебе понадобилась? Зачем мне притворяться ассистенткой Кейна?
— Только ты видела того человека, который напал на тебя в галерее. Я же видел только его спину. Если в пятницу он окажется на благотворительном вечере в доме Уилфорта, ты покажешь мне его.
Блейк заметил, что Тара волнуется, но изо всех сил старается скрыть свой страх. И за это он ценил ее еще больше.
— А он меня не узнает? — спросила она чуть изменившимся голосом.
Блейк внимательно разглядывал ее. Все-таки прежняя Тара нравилась ему больше, чем эта ослепительно красивая женщина.
— Он не узнает тебя, — заверил ее Блейк. Тара снова повернулась к зеркалу.
— Я действительно выгляжу совсем по-другому, пробормотала она.
— Ты выглядишь просто потрясающе, — заверил ее Блейк, делая осторожный шаг навстречу. — Ты не стала ни хуже, ни лучше, просто изменилась.
— Надеюсь, что не спасую и не подвергну тебя… не подвергну нас еще большей опасности.
Блейк положил руки ей на плечи — почти обнаженные.
— У тебя все получится.
— Но я не знаю, как справиться с таким заданием. Каждое ее слово говорило ему о ее незащищенности, о тех сомнениях, которые одолевали Тару со времени увольнения из фирмы. Почему для нее так важно всегда быть первой? Никогда не ошибаться, владеть любой ситуацией? Как помочь ей понять, что немного несовершенства только сделает ее более привлекательной.
Он взял ее хорошенькое взволнованное личико в свои ладони.
— Ты сможешь, — повторил Блейк. — Я верю в тебя, Тара Макбрайд.
— Спасибо.
Он не сдержался и поцеловал ее в носик.
— Не стоит благодарности.
Блейк не выпускал ее из своих объятий, и она не делала попыток освободиться.
— Как же я зла на тебя, — пробормотала Тара, хотя сейчас уже не казалась такой разъяренной. От ее взгляда у него подгибались колени и все тело пульсировало от возбуждения.
Коварно с ее стороны надевать такое платье, растерянно думал Блейк, любуясь очертаниями ее мраморно-белой груди. Он ничего не мог с собой поделать, его преследовала мысль, было ли на ней нижнее белье. И ему ужасно захотелось выяснить это.
Ему нечего ей предложить, снова напомнил себе Блейк. Но сегодня вечером…
Руки у Блейка были горячие, сильные. Тара ощущала шероховатость его пальцев, которые касались ее лица, небольшой шрам на ладони. Еле заметная дрожь пробежала по этим рукам, когда она придвинулась к нему чуть ближе.
Заставить трепетать такого сильного мужчину! — Тара ощущала настоящий триумф своей женской привлекательности.
Она уже не могла вспомнить, почему злилась на него. Ни о чем не могла думать, кроме того, как чудесно, когда он так близко и смотрит на нее обожающим взглядом.
Блейк верил в нее, как никто другой, даже больше, чем она сама.
Он считал ее красавицей. Говорил ей это еще до ее перевоплощения.
