Не обращая внимания на ее насмешки, он тихо сказал:
— Я пел для вас, как вы просили. Мои песни были о днях рыцарства, когда мужчины носили на шлемах знаки благосклонности прекрасных дам, к которым относились с великим почтением, а женщины дорожили своей чистотой.
— Должно быть, им было ужасно скучно, — возразила Джулия. — Нет ничего веселого в том, что тебя возводят на пьедестал.
— Возможно, нет, — согласился Арман, — веселье имеет первостепенное значение. — Его тон вновь стал саркастическим. — Надеюсь, вы прекрасно провели время, мадемуазель. Хотя вы, кажется, сбежали от всего этого.
— Я вышла подышать свежим воздухом, — надменно ответила она. — А вы зачем пришли? — Джулия напряженно ждала ответа, надеясь услышать, что он заметил ее отсутствие и отправился на поиски.
Внезапно послышался скрип ободов. Тяжелая повозка неспешно тащилась в Мас.
— Я вышел посмотреть, не подъехали ли танцоры, — пояснил он. — Они должны скоро появиться.
Разочарованная, Джулия отвернулась и сказала:
— Тогда я лучше пойду в дом.
— Боюсь показаться любопытным, но… — остановил ее Арман, — ваш дедушка видел вас в этом наряде?
Девушка повернулась и прямо посмотрела ему в лицо.
— А что вам до… — высокомерно начала она, затем, вспомнив, что он может выдать ее, по-детски взмолилась: — Арман, но вы же не скажете ему?
— Значит, не видел, — усмехнулся он. — Но не беспокойтесь, я не ябеда. Я даже рад, что он в полном неведении. Узнай он, что вы появились перед гостями в таком виде, он бы очень сильно огорчился.
За соснами показалась повозка, и Арман пошел приветствовать прибывших. Джулия услышала, как он радостно спросил:
— Это ты, Женевьева?
Труппа продемонстрировала публике, совершенно обессиленной плясками и с наслаждением отдыхавшей и наблюдавшей, местные народные танцы. Девушки были в длинных юбках в горошек и черных бархатных корсажах поверх белых батистовых блузок. На головах у них красовались черные бархатные чепцы с белыми оборками. Мужчины почти все были одеты так же, как Арман. Лучше всех выглядела Женевьева — прекрасная, женственная и скромная. Она танцевала грациозно и с огоньком, и Джулия заметила, что Арман не сводит с цыганки восхищенных глаз. На рыжую девушку, которая уселась рядом с ним, он не обращал никакого внимания, и она, раздосадованная, повернулась к Гюставу Ламону и шепотом спросила:
— А как бы я смотрелась в крестьянской юбке и чепце?
— Так себе, — нахально заявил он. — Волосы и особенно ноги — это все, чем ты можешь гордиться.
Она резко отодвинулась от него, бросив на цыганку мрачный взгляд. Представление закончилось, танцоры отправились в столовую подкрепиться, и Арман пошел с ними под руку с Женевьевой. Джулия наблюдала за их уходом с презрением в глазах. Хоть Женевьева и носит длинную юбку и производит впечатление скромницы, Джулия не думала, что Арман слишком трепетно относится к ее целомудрию. Их отношения определенно носили более интимный характер. Этот gardien, оказывается, совершенно бесстыден: прошлой ночью Дениза, этой — цыганка.
Ги поставил новую пластинку, и они с сестрой показали пародию на танец французских апашей. Он энергично швырял свою миниатюрную сестру по всей комнате, и вскоре остальные гости с большим удовольствием начали ему подражать. По гостиной закружились визжащие девицы с взъерошенными волосами. Их одежда была наполовину сорвана не в меру увлеченными юношами. Джулия сбежала в свою комнату — ее врожденная скромность была оскорблена оргией, начавшейся внизу. На кровати лежало брошенное зеленое платье из шелка. Когда Джулия посмотрела на него, ей в голову внезапно пришла идея. Так же импульсивно она переоделась во второй раз, решив, что ее прощание с гостями должно быть таким достойным, как того хотел Жиль Боссэ. Она ни на секунду не допускала, что ее поступок был продиктован критикой Армана, но в душе все же оставалась тайная надежда, что он увидит ее в этом платье и одобрит.
— Джулия! — пронзительно закричала Дениза, поднимаясь по ступенькам. — Где ты? Мы расходимся!
Эффект от появления Джулии был поразительный. Растрепанная компания в изумлении воззрилась на нее. Затем Гюстав, повернувшись к портрету на стене, на котором была изображена девушка в таком же зеленом шелке, перевел взгляд на Джулию и отвесил низкий поклон.
— Возвращение Жюльетты Боссэ! — торжественно провозгласил он. — Увы, нашей бедной Джулии больше нет с нами. — Ламон был совсем пьян.
Остальные, поняв его намек, устроили новую игру, прощаясь с ней преувеличенно официально, и Джулия благословила импульс, заставивший ее переодеться. В то время как Дениза и Ги принимали бурные объятия и поцелуи, она получала только реверансы, поклоны и целомудренные поцелуи кончиков пальцев.
Танцоры уже уехали на своей повозке, и теперь остальные гости были готовы набиться в джип. Джулия стояла на пороге и махала им рукой, когда они отъезжали, распевая на все голоса. Ее вечеринка была закончена. Она вернулась в гостиную и нашла там Ги, лежащего на полу и совершенно обессиленного. Дениза вяло пыталась навести порядок.
— У тебя есть чувство драмы, Джулия, — сказала она. — Этот твой последний выход был довольно эффектен, но подействовал на всех угнетающе. По-моему, они перепугались.
— Я думаю, Джулия пришла к выводу, что la vie de bohème[39]не для нее, — заявил с пола Ги.
— И все же я получила огромное удовольствие, — возразила Джулия и повернулась к его сестре: — Не стоит беспокоиться, Дениза, я думаю, что у Марты и ее помощниц уже чешутся руки навести здесь порядок. Спокойной ночи вам обоим.
Когда Джулия была уже у двери, она услышала, как Ги пробормотал: «Она ведет себя как хозяйка Мас!» — и Дениза быстро ответила: «Не беспокойся, Ги, она никогда ею не станет, если только ты не…» Джулия не уловила окончания фразы, но решила, что они к ней несправедливы — она никогда не претендовала на то, чтобы стать хозяйкой Мас.
В холле она встретила Армана, выходившего из столовой. Он остановился, увидев ее, и легкое одобрение мелькнуло в его глазах.
— Вот такая, — сказал он, — вы прекрасны.
— Скажите это дедушке, — серьезно попросила она. — Это то, что он хотел услышать.
Джулия взбежала вверх по ступенькам, чувствуя необычайную легкость на сердце. Арман назвал ее прекрасной!
Глава 5
На следующий день Джулия не выезжала. Было жарко, пыльно, да к тому же, как сообщил Арман, Бьянка захромала. Но Джулия не была огорчена отказом от верховой прогулки, она чувствовала себя усталой и опустошенной после волнений предыдущей ночи и совсем не хотела оказаться наедине с Арманом. Ее чувства к нему были хаотичны, но в них доминировала обида. Время тянулось медленно, и, когда Ги предложил наконец посетить их студию и посмотреть его картины, она была рада немного развлечься, Джулия поднялась за ним наверх в длинную пустую комнату, которую Кордэ приспособили под мастерскую. Ее собственный портрет стоял незаконченный на мольберте, и, как Ги и предупреждал, девушка с трудом узнала себя в острых углах и гранях, что, естественно, ей совсем не понравилось. Сам автор тоже не был доволен своим творением.
