Держаться за руки и не думать ни о чем, наслаждаться жизнью и не ждать завтра, идти и грезить наяву. А когда надоест идти, остановиться, привстать на цыпочки и тихонько поцеловать смуглую, соленую от морских брызг щеку любимого. Нежно. Легко. Естественно. Как дуновение ветра.
На этот раз он не отвернется, хотелось верить Одри. Он все поймет и примет. Он почувствует, что настала пора забыть свои страхи и ответить на ее любовь.
И тогда время безответности кончится, как заканчивается тяжелый сон, и наступит пробуждение. Пробуждение чувств, которого она так долго ждет.
Одри настолько ярко представила, как это было бы прекрасно, что поневоле сделала несколько шагов к лестнице, ведущей на пляж… И тут же была атакована стайкой молодежи.
— Привет!
— Ты тоже на выставку?
— А ты откуда?
— Как тебя зовут?
Одри едва успевала отвечать на вопросы веселых студентов, запоминать имена, реагировать на шутки…
— А мой младший брат пытался отправить на выставку картины нашего кота, — сообщил пухлый мальчик в желтой футболке и с красной косынкой на шее. — Но их почему-то не взяли.
— Ваш кот пишет картины? — Одри улыбнулась и вопросительно изогнула бровь.
— Ага. Он работает в жанре абстракционизма. Мы обмакиваем его лапы в краску и возим ими по холсту. Потом отпускаем, он пробегает и оставляет свои отпечатки — это его подпись.
— И как кот на это реагирует? — спросила Одри, давясь от смеха вместе со всеми.
— А что, нормально реагирует, — невозмутимо пожал плечами рассказчик. — У него нордический характер. Когда мы были маленькие и глупые, мы привязали ему к хвосту гирлянду из консервных банок. А он, вместо того, чтобы удирать, просто лег и уснул. Даже храпел немного.
Компанию сотряс новый приступ хохота.
Одри удобно устроилась на широких перилах лестницы. Студенты продолжали рассказывать разные истории, кто-то уходил, кто-то приходил, приводя с собой знакомых. Многие обменивались адресами и телефонами, чтобы обязательно, обязательно встретиться, хотя понимали, что скорее всего забудут друг друга через неделю. Одри тоже сунули целый ворох листочков — кого-то из адресатов она успела запомнить, кого-то — нет.
Стемнело, зажглись фонари. Но никому не хотелось расходиться. Рядом с Одри оказался красивый юноша с длинными волосами — кажется, тот, на кого залюбовалась из окна Эвелин.
— Ты красивая, — серьезно сказал он. — Мы тут собираемся пойти посидеть в баре. Пойдешь с нами?
Еще недавно Одри согласилась бы, не раздумывая. Она никогда не упускала случая познакомиться с новыми людьми. Но слишком живы были воспоминания о Бюване, к тому же она прекрасно помнила обещание, косвенно данное Жюльену.
— Извини, но мне пора, — улыбнулась она. — Устала с дороги.
— Ну как знаешь, — разочарованно протянул ее собеседник. — Передумаешь — приходи, мы будем вон там, видишь, вывеска светится? — И он поднялся с парапета.
Прежде чем уйти, Одри пожелала всем спокойной ночи. Хотя она понимала, что они с Эвелин, пожалуй, единственные из студентов, кто будет спать в эту ночь.
7
— Одри, вставай! — пропела Эвелин. — Нас ждут слава и почет.
Одри зажмурилась от яркого солнца, бившего в глаза: Эвелин уже раздернула шторы.
— Вставай-вставай! Завтрак через полчаса! — не унималась соседка.
— Как через полчаса? Я не успею вымыть голову. — Глаза Одри моментально раскрылись.
— Ты вечером ее мыла, чистюля, — рассмеялась Эвелин.
— Честно говоря, мне о еде даже подумать трудно, — призналась Одри, нашаривая ногой домашнюю туфлю, спрятавшуюся под кровать. — Кажется, теперь и я начала волноваться.
— Тогда чашка горячего кофе тебе тем более не повредит. — Эви села перед зеркалом и занялась макияжем.
Одри умылась, надела короткие белые брючки и незабудковый топ, собрала волосы под заколку. Макияж она сделает накануне вечера, а пока ей хотелось простоты и естественности.
— Ой, Одри, я тебе даже немного завидую, — призналась Эви, наблюдая за соседкой. — С твоим шармом можно одеваться совсем скромно, а на тебя все равно будут оборачиваться. Что же будет, когда ты вечернее платье наденешь?
После завтрака Одри, Эвелин и мсье Маршаль поехали в выставочный центр. У входа их пути разделились: Эвелин хотела еще взглянуть на выставку китайского фарфора.
Одри быстро нашла нужный зал и пошла вдоль бесконечного ряда картин и рисунков, улыбаясь и хмурясь, вежливо обходя других посетителей, но почти не замечая их. Вот этот солнечный натюрморт так хорош, что она расцеловала бы его автора. А здесь она бы добавила немного сурика, чтобы выразительнее подчеркнуть складки драпировки…
Ей очень понравилась одна картина: длинный пирс, портовые краны, крохотные фигурки суетящихся докеров, отошедший от пристани теплоход… И огромное спокойное море, для которого этот теплоход-гигант — крошечная игрушка… Подойдя ближе, она прочитала надпись: «Эвелин Маршаль. В марсельском порту».
А это что-то знакомое… Кажется, где-то она уже видела этот пейзаж…
— Да, в оригинале это выглядит еще более потрясающе. — Горячая ладонь легла на ее плечо, и Одри вздрогнула от неожиданности.
Рядом с ней стоял Жюльен, одетый в светлые джинсы и белую майку, и задумчиво глядел на ее работы: картину маслом и рисунок разноцветной пастелью.
— Жюль! Ты уже приехал? — обрадовалась Одри.
— Я позвонил в отель, но мне сказали, что ты ушла. Я решил, что найду тебя здесь. И не ошибся, — улыбнулся Жюль.
— Как тебе выставка?
— Ничего. Есть очень удачные работы. Но твои, по-моему, вне конкуренции. — Он снова обратил свой взор на знакомые работы.
— Жюль, мне кажется, что ты учишься лукавить, — прищурилась Одри.
— Ну разве только самую малость, — хохотнул Жюльен.
— А это ваши, Одри? Какая прелесть, — раздался голос мсье Маршаля.
Одри обернулась. Мсье Маршаль приветливо улыбался, Эви во все глаза смотрела на пейзаж и портрет работы Одри.
— Классно! — искренне выдохнула Эвелин. — Мне так в жизни не написать.
— Неправда! — запротестовала Одри. — Мне очень понравилась твоя работа — вот та, верно?
Пока Одри представляла Жюльена своим вчерашним знакомым, к ним присоединился еще один человек. Высокий спортивный юноша с короткой стрижкой приблизился к ним и вежливо кашлянул, чтобы обратить на себя внимание.
— Жерар! — обрадовался мсье Маршаль. — Рад тебя видеть!
— Здравствуйте, мсье Маршаль… Здравствуй, Эви.
Эвелин от изумления, казалось, превратилась в соляной столп.
