Айрис медленно оглядывала окрестности, такие знакомые ей с детства, когда к дому подъехал серебристый «мерседес». Из него показалась крупная энергичная женщина, которая назвалась Харриет, – тот самый агент по недвижимости, с которым Айрис говорила по телефону. Активность Харриет не знала предела, она уже практически продала дом.
– Покупатель приходил вчера и оставил чек на всю сумму. Он давно присматривался к вашему дому, а теперь боится, что его кто-нибудь обойдет. Так что мы решим все формальности в кратчайшее время.
Айрис, ты ведь именно этого и хотела? Так почему же ты колеблешься? Лучше быстрый разрыв с прошлым, чем болезненное затянувшееся прощание.
Айрис просмотрела текст документа. Предложенная цена была вполне приемлемой, а поставленные условия – минимальными. Пока Айрис подписывала договор, Харриет болтала, не останавливаясь ни на секунду.
– Если бы все сделки совершались так быстро и легко. Вы не поверите, насколько суетливы люди.
Она проверила дату, которую проставила Айрис, и спросила удивленно:
– Вы сможете выехать так быстро?
– Я бы хотела, чтобы все закончилось поскорее. Я перезвоню вам попозже.
Харриет поняла ее недвусмысленный намек и удалилась.
Айрис открыла дверь дома и вошла. Высокие белые колонны веранды, словно изящная рама, окаймляли чудесный пейзаж с морем и пляжем. Комнаты были наполнены солнечным светом. Когда Айрис раньше приезжала в этот дом, ей всегда казалось, что каждая его деталь – дубовый паркет, стены пастельных тонов, антикварная мебель – с радостью ждут ее возвращения. Но только не сегодня. Прошлое Стефана и ее поспешное решение сделало ее чужой этому дому.
По ее лицу потекли неторопливые слезы. Она бесцельно бродила по комнатам, время от времени перебирая изящные безделушки, касаясь старинных рам, как будто прощаясь с каждой вещью. Она была настолько погружена в это безмолвное общение с вещами, которые когда-то значили для нее так много, что шорох шин по гравию показался ей громким, словно усиленным во сто крат. Как будто кто-то оборвал ее беззвучный диалог.
В дверь позвонили.
Можно, конечно, и не выходить. Но вдруг это вернулась Харриет? Она вытерла глаза и нехотя спустилась вниз.
Когда дверь распахнулась и Джералд увидел на пороге Айрис, его сердце ухнуло вниз. Он вовсе не был уверен, что застанет ее здесь. У нее был несчастный и заплаканный вид.
– Как-то ты слишком быстро смоталась из яхт-клуба.
Джералд ехал сюда, чтобы сделать какие-то шаги к примирению, но растерянность и явный испуг Айрис при виде него отчего-то разозлили его.
– Джералд? – прошептала Айрис. – Что ты здесь делаешь? Как ты узнал, где меня искать?
– Это оказалось не очень просто. Сначала я проверил все гостиницы на острове, затем посмотрел, не вернулась ли ты в свою студию. Тогда я решил, что ты можешь поехать сюда.
– Ты говорил, что у тебя срочные дела в Штатах…
– Преимущество главы корпорации в том, что всегда найдется кто-то, кто может за тебя поработать, – усмехнулся он.
Джералд нежно коснулся ее щеки рукой.
– Ты плакала…
– Если у меня и бывают истерики, то к тебе это не имеет никакого отношения.
– Неправда, еще как имеет, – парировал он.
– Почему бы тебе не отправиться в то место, из которого ты прибыл, и не оставить меня в покое?
– Мы сначала должны завершить наши дела.
– Я разрываю наш контракт. Можешь печатать о Стефане, что тебе угодно. Какой идиоткой ты, наверное, меня считал. «Стефан не мог сделать ничего бесчестного, я прекрасно его знала…». Ну что ж, я получила еще один урок. Я не должна была доверять Клему, не должна была верить Стефану и совершенно напрасно доверилась тебе.
Джералд поставил ногу так, чтобы Айрис не смогла захлопнуть дверь перед его лицом.
– Наши дела не имеют никакого отношения к Стефану.
Айрис проигнорировала его слова.
– Раз уж ты здесь, возьми вот это.
Она протянула ему небольшой лист бумаги. Джералд развернул его. Это был чек на сумму триста тысяч фунтов стерлингов.
– И что это должно означать?
– Я только что продала дом. Я должна тебе еще двести тысяч, но тебе придется немного подождать. Я получу их, когда продам студию.
– Ты что, рехнулась? – спросил Джералд ошеломленно.
– Думаешь, я смогу спокойно жить, зная, что мой отчим обставил тебя на полмиллиона?
– Но ты-то какое имеешь к этому отношение?
– Долгие годы он был для меня единственным близким человеком. Я чувствую ответственность за то, что он сделал. Или такие чувства слишком сложны для тебя?
– Айрис, мне вовсе не нравится обсуждать что-либо, стоя в дверях. Давай продолжим наш разговор в доме.
– Нам не о чем говорить, – не уступала Айрис.
Похоже, она была настроена серьезно. Он оторвал ее пальцы от дверной рамы и вошел в дом, не обращая внимания на ее протесты. Проходя, он скользнул плечом по ее руке, их тела были настолько близко друг от друга, что ему страстно захотелось обнять ее и целовать до тех пор, пока она не растает в его руках. Как случилось вчера.
Именно это он и имел в виду, когда приехал сюда. Но если у него есть хоть капля мозгов, он должен повременить со своими ласками, потому что, похоже, она вряд ли отнесется к ним с пониманием в данную минуту.
Оказавшись в просторном холле, Джералд огляделся, чувствуя, как старый дом радушно приветствует его в отличие от своей хозяйки. Из приоткрытого окна слышался шум моря.
– Ты здесь часто бывала?
Айрис стояла, прислонившись к стене, и недружелюбно смотрела на него.
– Когда ты собираешься обнародовать факты по мошенничеству Стефана?
– Я не собираюсь этого делать.
– Но я нарушила условия нашего договора.
– Но я их тоже нарушил. Мы договорились, что в наших отношениях не должен быть замешан секс.
– Хорошо хоть ты не находишься в плену иллюзий, что мы занимались любовью.
– Айрис, это удар ниже пояса.
– А по другому ты не понимаешь.
– Почему бы тебе прямо не сказать, какой я сукин сын?
Айрис выпрямилась и сжала руки, которые держала в карманах юбки, в кулаки.
– Ты разрушил все, чем я дорожила. Я любила Стефана, и я обожала этот дом. Если моя мама и заботилась обо мне, когда я была совсем маленькой, то она оставила это занятие, как только я немного подросла. Я совсем не помню своего отца, а мой второй отчим не мог дождаться того часа, когда я уйду из дома. Поэтому я перенесла всю потребность в родительской ласке и заботе на Стефана. Я всегда пряталась от тревог и проблем в этом доме. А теперь ты лишил меня и этого. Неужели ты разрушаешь все, к чему прикасаешься?
