Она стояла в старенькой ночной рубашке, с мокрыми глазами и растрепанными волосами, ухватившись за перила, и чувствовала, как сжимается от боли сердце. Спустя минуту, даже не повернув головы, Оливия произнесла:
— Все в порядке, можешь возвращаться в постель, дорогая.
Дана выдавила смущенное «хорошо» и торопливо ретировалась к себе в мансарду.
Кэл кое-чему научился у Даны: он разработал план, и план совсем неплохой. По крайней мере, ему нравился. Прошла неделя с той ночи, когда она, наконец открылась ему. Всю эту неделю он ежедневно посылал цветы в салон и в Пирсон-хаус, помогал Дане с ремонтом и часами беседовал. А она, раз начав, уже не могла остановиться и все говорила, говорила. Кэл никогда не думал, что будет счастлив, слушать женскую болтовню.
Сегодня вечером он приступает к завершающему этапу своего плана, предложению, которое включает шампанское, официальную форму одежды и медленные танцы. Для любой женщины посещение вечеринки элитарного Уэстшор-Кантри клуба было пределом мечтаний.
Но Дана — это Дана. Гордая. Решительная. Упрямая. Ужасно упрямая.
Это была ежегодная вечеринка, проходящая в старом особняке за городом. Формально — сбор денег для местных благотворительных организаций, на деле же — увеселительное мероприятие, где собирались, чтобы отдохнуть и развлечься.
Этим вечером Кэл принес бутылку вина, жареную камбалу и французский батон на обед. Они с Даной приспособили под столовую «Эдем», стены которого теперь представляли собой роскошные, экзотические джунгли с лианами до потолка. Его сестренка хорошо знает свое дело.
— Спасибо, что позаботился о еде, — поблагодарила Дана. — Кажется, днем я забыла перекусить.
Он улыбнулся: это, должно быть, чисто женское. Мужчины поесть, никогда не забывают.
— Ты не помнишь, ела или нет?
— День был напряженный. А у тебя?
— Все как обычно. — Кэл помолчал, сделал глоток вина. — Если не считать того, что пришлось искать двух лам Эйба Калхауна. Они направлялись на юг с явным намерением вернуться в Перу.
Она рассмеялась, на что он и рассчитывал.
— Поймал?
— Ага, как миленьких… Слушай, — сказал Кэл, криво улыбнувшись, — я тут подумал…
Золотистые брови изогнулись в ожидании продолжения.
— Приближается открытие сезона в Уэстшор клубе… Не хочешь ли ты пойти?
Пожалуй, следовало подождать, пока Дана проглотит вино.
— Ты имеешь в виду благотворительный вечер в загородном клубе? — спросила она, откашлявшись. — Это шутка?
— Вообще-то, нет Я подумал, было бы весело приодеться, выпить шампанского, потанцевать. Мы же ни разу не танцевали с тобой после Чикаго.
— Это мероприятие организует кучка драконов, — заметила Дана.
Ей хотелось пойти, теперь Кэл был уверен в этом. Иначе голос у нее не дрогнул бы, и она не прятала бы глаза.
— Это вполне милые, совсем не страшные драконы, честное слово.
— Просто я не любитель этого. А почему бы тебе не отправиться без меня?
— Потому, что я хочу пойти с тобой.
Дана отставила бокал и встала. Она выглядела почти испуганной.
— Мне потребовалось много лет, чтобы создать имидж плохой девчонки, этакой «паршивой овцы» Сэнди-Бенда. Ты хочешь, чтобы я отказалась от своих достижений, появившись на светском торжестве с тобой? — Она засмеялась. — Я так не думаю, начальник.
Кэлу показалось, что он получил удар в солнечное сплетение. Потребовались все годы полицейской практики, чтобы сохранить на лице бесстрастное выражение. Пока он пытался справиться с собой, до него дошло: Дана действительно боится. Начни он ее успокаивать и она станет обороняться еще активнее. Кэл попробовал подойти с другой стороны.
— Рассматривай это как деловое предложение, — сказал он. — Если тебя увидят со мной, Майк дважды подумает, прежде чем потревожить тебя снова.
Это, конечно, явная подтасовка, но он пойдет на все, лишь бы завоевать ее.
Дана заколебалась.
— Значит, для тебя это будет чем-то вроде ночного дежурства, а я просто получу защиту?
— Вот именно, — подтвердил он.
— Тогда, пожалуй, я согласна.
— Отлично, — сказал Кэл. — Это будет незабываемая ночка.
Оставалось надеяться, что воспоминания о ней не всплывут в его ночных кошмарах.
Глава двенадцатая
Было время, когда Дана бросала вызов обществу. Сегодня она решила освежить навыки.
— Я как-то не уверена насчет этого, — сказала Хэлли, промывая волосы Даны.
— Ничем не хуже тонирования, которое я делала на последний Летний пикник.
— Тогда оно имело определенную патриотическую направленность, а сейчас твои волосы… э…
— Розовые?
— Вот именно.
Дана выбрала ярко-розовое тонирование, потому что оно подчеркивало бледную кожу, а также чудесно дисгармонировало с ярко-синим платьем, которое она выбрала для сегодняшней вечеринки. Это чтобы наверняка бросаться в глаза.
— Ну, так как, не хочешь мне рассказать, зачем ты все-таки делаешь это? — Хэлли задавала этот вопрос в той или иной форме, по меньшей мере с дюжину раз.
Дана закрыла глаза. Почему? Да потому, что, во-первых, она до смерти боится идти на этот вечер с Кэлом, который, по ее мнению, совершает карьерное самоубийство. Во-вторых, она и близко не готова предстать перед дамами из благотворительного комитета. Ее мать просто «цветочки» по сравнению с остальными.
Когда она в эти дни обдумывала, как ей вести себя, на ум пришло старое изречение: «Давай людям то, чего они хотят».
Женщины Уэстшор клуба ждут — нет, жаждут, — чтобы она показала себя безнравственной, распутной особой. Как же иначе им поддерживать собственное «эго»? Кроме того, никто не причинит ей боли, если она ударит первой.
— Послушай, — не выдержала Хэлли, — я знаю, ты не в восторге от этого похода и Кэл совсем не тот, кого бы ты выбрала в спутники…
Дана не могла больше скрывать правду от лучшей подруги.
— Хэлли, ты должна кое-что узнать. Я видела Кэла в Чикаго.
— Да, он тоже видел тебя, вы поздоровались и…
— И провели ночь вместе в моем номере.
— Не может быть! — Хэлли позабыла про воду, и та побежала по лицу Даны.
— Совсем не обязательно меня топить. — Дана схватила вафельное полотенце.
Хэлли закрыла воду, обошла раковину и села рядом с Даной, которая вытирала волосы.
— И с тех пор мы встречаемся время от времени.
— Фантастика! Все правильно! Как только я впервые увидела вас вместе, сразу поняла, что вы созданы друг для друга!
