Рейн отвернулась. «Почему он не оставит меня в покое?» – сердито подумала она, но вслух ничего не сказала.
– Я не верю, что у вас нет достойного ответа, чтобы поставить меня на место.
Рейн вдруг расхотелось воевать с ним. «Может, взять да и уступить…» – устало подумала она, но тут же отбросила эту недостойную мысль.
– Я… – Она подняла взгляд, увидела озорные искорки в его глазах и растянутые в улыбке губы и вдруг сообразила, что не знает, что именно следует сказать.
– Так-то лучше, – засмеялся Эш, наклоняясь к ней.
– Что именно? – спросила она, глядя, как мышцы его груди напряглись под тонкой серой рубашкой.
– Я имел в виду вашу улыбку.
– О! – Это было единственное, что она смогла выдавить из себя. Но ведь она хотела ему что-то сказать?
Он хмыкнул, глаза его стали серьезными.
– Вы плакали. – Это было утверждение, а не вопрос. Его шершавый палец скользнул по ее щеке, и Рейн смутилась и оцепенела от этого прикосновения.
– Это слезинка. Она запуталась на ресницах, – хрипло прошептал он, не отводя от нее взгляда.
Такое легкое, невинное и в то же время такое интимное прикосновение. Каждый дюйм ее плоти ожил, сделался сверхчувствительным. Ей стало трудно дышать.
– Это из-за Тодда, верно?
– Да. – Это вырвалось у нее помимо ее воли, и она тут же рассердилась на себя и постаралась взять себя в руки. Облизнув пересохшие губы кончиком языка, поправилась: – То есть нет.
Брови Эша озабоченно сдвинулись, однако он не нарушил тишины, ожидая, что она продолжит, и все так же не спускал с нее глаз. Неужели прошла неделя с их последней встречи? Он закрыл глаза и стиснул зубы, почувствовав, как спазм желания пронизал его тело.
Когда он снова открыл глаза, его взгляд упал на ее груди, которые вздымались под легкой блузкой. Он вдохнул запах ее духов, и это еще больше обострило его чувства. От нее пахло свежестью и душистым мылом.
Болезненно заныло в паху.
Он вдруг понял, что прямо сейчас заключит ее в объятия, и пусть на них смотрит сам Господь Бог и все, кто окажется здесь в этот момент, – и плевать на любые последствия.
– Что вы имеете в виду, говоря то «да», то «нет»? – подавив это желание, спросил он.
Рейн подняла лицо и встретила его испытующий взгляд.
– Я только что узнала о Хизер.
Эш вздохнул.
– Мне жаль, что вы этого не знали.
– Мне тоже, – кивнула она.
– Несколько раз я порывался спросить, слышали ли вы о Хизер. Но поскольку вы ни разу о ней не упоминали, я не знал, стоит ли заводить о ней разговор. – Он склонил голову набок. – Я хотел сказать вам…
– Жаль, что не сказали. Может, если бы вы сказали, для меня бы это не было таким потрясением.
– Как вы узнали?
Рейн хмыкнула.
– Довольно суровым образом. Вчера вечером я вошла в квартиру Тодда и увидела на кухне Хизер, которая стала пытать меня, кто я такая.
– Сочувствую вам, Рейн. Зная Хизер, не спрашиваю, как она восприняла сообщение об аварии.
– Она совсем расклеилась. Мне понадобилось полночи, чтобы успокоить ее.
Это объясняет причину темных кругов под глазами, подумал, тяжело вздохнув, Эш. Впрочем, они не только не портили, они даже оттеняли ее изящную, хрупкую красоту. Лишь огромным усилием воли Эш удержался от того, чтобы не заключить Рейн в крепкие объятия.
Вместо этого он убрал ей за ухо прядь волос, не спеша при этом отвести пальцы.
– Я очень сожалею, что вам пришлось пройти через это, – проговорил он тихо.
Рейн напряглась, провокационное прикосновение вызвало прилив крови к лицу, пульс участился.
– Я справилась, – пробормотала она, отступая назад.
Его настроение сразу изменилось, стоило ему увидеть панику в ее глазах. Ему захотелось приласкать ее.
– Проклятие, Рейн! Почему вы не хотите, чтобы я помог вам? Для этого вы должны только сказать об этом.
– Нет!.. Я…
– Рейн, я предупреждал вас, что, сколько бы вы ни ставили на моем пути преград, я не намерен сдаваться. – Он помолчал и, поймав ее взгляд, твердо добавил: – И я не изменил своего решения.
Внезапно ей показалось, что в мире, кроме них двоих, никого нет. Даже шумы, доносившиеся из коридора, не достигали их слуха, пока они смотрели друг другу в глаза, а между ними пробегал некий таинственный ток.
Рейн показалось, что ее как будто кто-то подталкивает вперед, словно Алису к кроличьей норе. В мире ничего не существовало, кроме его глаз, его рук, его губ.
– Я хочу встретиться с вами сегодня вечером, – прошептал он.
– О нет! – безмолвно простонала она. Она не может позволить себе поддаться очарованию его нежного, обольстительного голоса. Она должна быть верна своей клятве оставаться сильной и независимой.
– Рейн? – не отступал Эш.
Она отшатнулась от него.
– Эш, я не могу.
– Будь проклято ваше упрямство! – вскипел он. – Вам хочется, чтобы я униженно просил вас?
Повисло холодное молчание.
Чтобы Эш просил? Да это неслыханно! Это просто нелепо! Что он хочет от нее? Любовной связи? Или он преследует еще какую-то цель? Но еще больше ее волновал вопрос: а чего хочет она сама?
– Нет, разумеется, я не хочу, чтобы вы меня упрашивали, тем более униженно, – покачала головой Рейн.
Эш шагнул к ней, остановился и изучающе посмотрел на нее, держа руки в карманах. Материя брюк натянулась, и ей предстали явные признаки его возбуждения.
Ей вспомнился один интимный эпизод, который произошел у него в доме. Кажется, западня вот-вот захлопнется.
– Рейн…
Она зажмурилась, подыскивая нужные слова.
– Я… уезжаю сегодня в Даллас, но…
Было очевидно, что он не слышал слова «но», ибо лицо его потемнело и он жалобно проговорил:
– Рейн, что вы делаете со мной?
– …но я вернусь через пару дней, – хриплым шепотом закончила она.
Воцарилась напряженная тишина.
Эш удивленно смотрел на нее, пытаясь проникнуть в смысл ее слов, и наконец улыбнулся такой нежной улыбкой, перед которой не смогла бы устоять ни одна женщина.
– Я не знаю, чего мне хочется больше – рассердиться на вас или зацеловать так, чтобы вы потеряли рассудок.
Рейн сжимала и разжимала пальцы. Что происходит? Она почти физически ощущала возникшую между ними напряженность.
