Виконт вернул его на грешную землю, резко спросив:
– Но если тебя не беспокоили раны, то что помешало тебе приехать ко мне?
– Герцогиня, – устало вздохнув, сказал Фейн. Естественно, вздох был нарочитым: никто в здравом уме не признался бы, что родственницы держат его на коротком поводке.
– Они с Файер узнали о том, что я участвовал во многих дуэлях, и подняли страшный шум. Позже герцогиня захотела, чтобы я сопровождал ее на ужин к лорду Гатрею. Теперь, когда моего отца нет в живых, мне трудно отказать ей в подобной просьбе.
Виконт улыбнулся, наморщив лоб.
– Гатрей? Он все еще жив?
Фейн усмехнулся, видя недоумение друга.
– Очевидно, поскольку он был на вечере.
Главным воспоминанием о вечере были те драгоценные минуты, которые Фейн провел в оранжерее с Килби. Так нелегко было дать ей уйти. Он догадался, что леди Квеннел увела свою подопечную, чтобы избежать встречи с его матерью. Честно говоря, Фейна больше беспокоила перспектива столкновения Килби с его бывшей фавориткой, миссис Дютой, а не с герцогиней.
Когда Фейн наконец присоединился к гостям, он увидел Морриган. Как только им выпала возможность поговорить наедине, соломенная вдова выразила желание возобновить их дружбу. Фейн заметил, что его матушка стала свидетельницей их разговора. Она выразительно покачала головой: очевидно, миссис Дютой не была желаемой кандидатурой на место новой герцогини Солити. И Фейн втайне разделял мнение матери. Когда они с Морриган были любовниками, брак вовсе не фигурировал в его пылких раздумьях.
– Что ж, я получил определенные преимущества от твоего вынужденного отсутствия, – самодовольно заметил Эверод.
Он прошелся рукой по крупу лошади.
– Я думаю, что мне надо отослать твоей матушке подарок в знак признательности.
Фейн усмехнулся.
– Прошу тебя воздержаться от этого искушения. Ты только поощришь ее повторять подобные просьбы в мой адрес.
Подарки для герцогини могли бы повлечь за собой неприятности, которых Фейн хотел избежать. Эверод был несколько моложе любовников герцогини, однако Фейн подозревал, что для его друга герцогиня сделала бы исключение. Мысль о том, что виконт может стать очередным фаворитом его матери, приводила Фейна в беспокойство.
– Подожди. Что это такое? – С уст виконта сорвалось проклятие.
Он выпрямился и добавил:
– Я думаю, что нашел причину, по которой лошадь понеслась вскачь.
Фейн обошел лошадь спереди и потрепал ее по шее, наклоняясь, чтобы получше рассмотреть находку Эверода.
Он заметил довольно глубокую рану на правой ноге. Рана была свежей, но, похоже, животное потеряло не много крови. Фейн вздохнул.
– Что ж, мы можем забыть об укусе осы.
Эверод усмехнулся.
– Я бы сказал, что причиной раны стал камень.
Он тоже обошел лошадь, которая мирно пощипывала траву.
– Могло бы быть и хуже.
Фейн согласился. Заживляющий бальзам и несколько дней под опекай грума, – таков был рецепт быстрого выздоровления для его кобылки.
– Однако я все же нахожу это странным. Мы ехали так медленно…
Он оборвал себя, так как его отвлек экипаж справа. Пара внутри экипажа привлекла его внимание. Темноволосый джентльмен показался герцогу смутно знакомым, и белокурые волосы под шляпкой леди он тоже уже где-то видел.
– Еще одна проблема? – вежливо поинтересовался Эверод. Заинтригованный, он обернулся в ту сторону, куда был направлен взгляд его друга.
– Нет, – ответил Фейн, улыбаясь, как глупец.
Если дама в экипаже была леди Лиссой Наник, то ему, похоже, начал дуть попутный ветер.
Он был в комнате, уставленной карточными столами.
Окрыленная своим открытием, Килби едва удержалась, чтобы не подойти и не представиться лорду Тюллею. Она скромно поглядывала в его сторону и восхищалась им с расстояния, отделявшего их.
Лорд Ордиш сказал ей, что этот джентльмен был моложе всех тех, кто имел честь называться поклонником ее матушки. Килби удалось по крупицам собрать у Лиссы, Придди и других информацию о Рутгерте Элиоте, графе Тюллее. Ему было сорок два года, восемь лет назад он овдовел. Подробности замалчивались, и никто не смел говорить с леди о графе.
Бог ты мой, неужели это ее отец? Нет. Килби немедленно отвергла эту мысль. Никого из этих джентльменов она не могла бы представить в качестве своего отца. Ее отцом был Велдон Фитчвульф, маркиз Ниппинг. Килби верила в это всем сердцем. Арчер солгал ей, чтобы вычеркнуть ее из семьи и удовлетворить свои эгоистичные амбиции.
Хотя лорд Тюллей был слишком стар для нее, Килби подумала, что он привлекателен. Его темно-каштановые, почти черные волосы были красиво подстрижены. Он повернулся в профиль, и Килби наблюдала за ним, пока он пил. Она заметила, что у Тюллея полные губы и прямой нос. Казалось, что ему скучно в компании гостей, сидевших с ним за одним столом. Килби глубоко вздохнула и задалась вопросом: достанет ли у нее мужества приблизиться к нему.
– Котенок, – пробормотал ей на ухо герцог Солити. – Потанцуем?
Когда его горячее дыхание обожгло ей ухо, Килби поежилась. Она наклонила голову в его сторону, и Фейну показалось, что леди не очень рада его видеть.
– Прошу вас, не называйте меня этим дурацким прозвищем, – резко отозвалась Килби, ловко открывая веер. – Что, если кто-нибудь услышит вас?
На ней было красивое платье цвета спелых ягод, поверх которого была накинута белая прозрачная шаль. Шею и руки украшали двойные нити серебряных бусин. Серьги в тон довершали наряд.
– Только мне одному известно, как вы можете стонать в минуту страсти, – сказал Фейн, разворачивая ее к себе так, чтобы она отвернулась, наконец, от карточной комнаты, столь занимавшей ее внимание, и сосредоточилась только на нем.
Он предвкушая момент, когда увлечет Килби туда, где снова и снова сможет услышать ее сводящие с ума стоны.
– Если кто-нибудь подслушает нас, он подумает, что нас связывает близость.
И Фейн надеялся, что так оно и будет в скором будущем. Хозяева вечера, леди и лорд Саллис, принимали гостей в одном из старых кварталов. Дом был огромным по сравнению с теми городскими резиденциями, которые возвели недавно. Фейн был уверен, что если они с Килби исчезнут в одной из комнат, никто не заметит их отсутствия.
– Я сказала вам то, что случилось четыре дня назад в оранжерее лорда Гатрея, было лишь досадной ошибкой, – произнесла Килби, прикрываясь веером. – Кстати, как ваша матушка? Она снова здесь?
Фейн не собирался позволить Килби ускользнуть от него. В тот день, когда они с Эверодом катались по Гайд-парку и он заметил леди в экипаже, герцог обнаружил, что это действительно Лисса Наник, Однако, к сожалению, ее сопровождал лорд Дакнелл. Фейн и лорд Дакнелл, по понятным причинам, питали друг к другу неприязнь. Пока Эверод отвлекал внимание Дакнелла досужими разговорами, Фейн узнал у Лиссы планы, которые строила Килби на ближайшую неделю. Однако после этого он уже дважды потерпел неудачу. Он даже решил, что леди Лисса намеренно ввела его в заблуждение, как вдруг, к своей радости, заметил Килби в доме Саллисов.
