— Тогда идемте. — Дейзи направилась к навесу. — Нам с вами есть чем заняться.
Работая с Люцианом весь день, они переводили вновь обнаруженные таблички. Только раз сделали перерыв, чтобы выпить чаю с печеньем, когда Эйвери принес перекусить, но и тогда Люциан изучал свои записи, не проронив ни слова.
Расчистив место на одной из скамеек, Люциан склонился над табличкой с пером в руке, переписывая содержание древней римской декларации. Его брови были сосредоточенно сдвинуты, и кончик языка зажат между зубов.
«Могу поспорить, что он меня игнорирует», — подумала Дейзи.
Игнорирует ее?
В образе Бланш она посоветовала ему не обращать внимания на молодую леди, на которую Люциан хотел произвести впечатление. Возможно ли, чтобы он…
— Послушайте! — вдруг сказал Люциан.
— Вы нашли ключ к разгадке местоположения жалованья?
— Нет. — В его тоне сквозило разочарование, не уступавшее по силе недавнему восторгу. — Но я обнаружил еще одно упоминание о нашем воре.
Дейзи торопливо подошла к нему.
— О! Это похоже на реестр судебных дел, — заметила Дейзи, пробежав текст глазами. — Истцы, ответчики, иски.
Люциан вопросительно провел пальцем под строчкой.
— «Кай Мерит, вольноотпущенный раб, просит позволения выкупить некую Дейрдре из домашней челяди Квинта Валериана Сципиона», — прочитала она.
— Это девушка с таким же именем, как и та, которую он купил для жены проконсула. — Дейзи устроилась на стуле рядом с Люцианом, сложив на коленях руки. — Думаете, он любил ее?
— Из записи на табличке ничего такого не следует, — заметил Люциан.
— Конечно, и не может следовать — промолвила Дейзи, ухватившись за идею. — В процессе восстановления Древней истории некоторые вещи следует подразумевать.
— Или фальсифицировать.
— Почему вы так уверены, что он не любил ее?
— Мисс Дрейк, дорогая, вы приписываете Каю Мериту куда более благородные мотивы, чем он, вероятно, заслуживает. В конце концов, он совершил воровство. — Губы Люциана изогнулись в кривой улыбке. — Мужчине не обязательно любить женщину, чтобы желать ее.
— Верю, например, вы не любите Бланш, но желаете ее. — Дейзи прищурилась.
— Мои отношения с мадемуазель Латур не подлежат обсуждению, — заявил Люциан.
— И ваши собственные мотивы всегда благородны, — с сарказмом произнесла Дейзи.
— Вы снова пришли к заключению, не основанному на доказательствах, — насмешливым тоном произнес Люциан.
Дейзи с трудом сдержалась, чтобы не влепить ему пощечину.
— Вам нужны доказательства. Прекрасно. Нам известно, что Кай Мерит купил девушку-рабыню от имени проконсула для работы в доме господина. Затем попытался выкупить ее, освободив от рабства. Здесь говорится, — поднявшись, она указала на ряд знаков на древней табличке, — что его просьба была отклонена. Еще нам известно, что он украл фуру с римской казной. Неужели нельзя предположить, что два события взаимосвязаны?
— В вашей теории есть одно слабое звено, — прошептал Люциан, подавшись вперед.
— Что вы имеете в виду? — прошептала она и тоже подалась вперед.
И испытала шок, когда Люциан привлек ее к себе и прильнул губами к ее губам. Не успела Дейзи опомниться, как его язык скользнул ей в рот.
Она ощутила себя гибкой тростинкой на берегу реки и, испытав прилив возбуждения, ничего не могла с собой поделать, как не смогла бы остановить кровь, если бы уколола палец. Между ног разлилось влажное тепло.
Но он не должен узнать об этом. Размахнувшись, Дейзи шлепнула его по щеке.
Люциан отпустил ее.
— Зачем вы это сделали? — спросила Дейзи, все еще ощущая его вкус и вдыхая его запах.
— Потому что хотел доказать свою правоту.
— Не поняла.
— Я хотел поцеловать, мисс Дрейк. И сделал то, что сделал бы на моем месте любой мужчина. Украл поцелуй, — пояснил Люциан самодовольно. — Если Кай Мерит хотел девушку, то почему не сбежал с ней в глубь страны? Зачем для этого похищать римскую казну?
— Может, она не хотела бежать с ним, — ответила Дейзи. — Я же не хотела, чтобы вы меня поцеловали.
Дейзи солгала, она дрожала от возбуждения.
— В самом деле? Я мог бы поклясться, что поначалу вы не возражали. Но это спор для другого дня, верно? — Он встал, и Дейзи попятилась, чтобы остаться вне досягаемости. — Не волнуйтесь, Дейзи, я не стану больше пытаться поцеловать вас, чтобы убедить в своей правоте. — Он направился к выходу, но в дверном проеме остановился. Его брови поползли вверх. — Если только вы меня об этом хорошенько не попросите:
Его темный взгляд светился пониманием, и Дейзи почувствовала себя голой. Его губы манили ее, и она поняла, что хочет, чтобы он снова поцеловал ее.
Нестерпимо хочет.
Обучая его поцелуям в роли Бланш, она создала чудовище.
Чертовски привлекательное чудовище.
Она демонстративно прошла мимо него и с шумом вышла из-под навеса. Ее уничтоженное достоинство тянулось за ней, как пара сломанных крыльев ангела.
Глава 16
В каждой охоте наступает момент, когда лиса должна замедлить свой бег, иначе собака потеряет ее след.
Дневник Бланш Латур
— У тебя горит лицо, — сказал граф, глядя сверху вниз на единственного сына, еще не встававшего с постели.
До прихода отца Люциан отшлепал себя по щекам и теперь болезненно опустил веки.
— Пожалуйста, передай леди Брамли и ее семье, что я сожалею.
— Это чертовски неудобно, — нахмурился отец. — Чертовски нагло с твоей стороны позволить себе заболеть. Мы недели назад приняли приглашение поехать на пикник и поиграть на лужайке в шары.
«Ты принял приглашение недели назад», — поправил его Люциан про себя.
— Я не в должной физической форме, сэр. Умоляю, позвольте мне воздержаться от поездки.
— Все это твоя возня в грязи, — сердито фыркнул граф, но в конце концов кивнул в знак согласия. — В таком виде ты мне без надобности. Я принесу извинения и пришлю пиявки.
— Не беспокойтесь, сэр. Уверен, все пройдет. — Будь Люциан действительно болен, им пришлось бы связать его, чтобы заставить подчиниться шарлатану, именовавшему себя доктором отца, с его медицинским чемоданчиком и дурно пахнущими слабительными.
Если бы врач мог помочь графу обуздать его темперамент, Люциан относился бы к нему лучше. Но меланхолия графа усугублялась, и ночное пьянство становилось громче и разнузданнее.
Люциан заставил Эйвери спрятать отцовские пистолеты, чтобы тот не навредил себе. Прошлой ночью граф чуть не разнес кабинет в поисках пары пистолетов с рукоятками, отделанными перламутром. И когда не нашел их, его крики и проклятия еще долго сотрясали своды.
