Так что я пошла на собеседование. Все прошло очень быстро, и мне сообщили, что через неделю я могу приступать к работе. Я счастлива – ведь это значит, что наши с Хайме доходы увеличатся. Не знаю, сколько зарабатывает Хайме, он мне этого и не говорил, но кажется, что нас ожидает роскошная жизнь. У него всегда много наличных, он никогда не задумывается о расходах, не пытается меня обмануть ни в финансовых вопросах, ни с арендной платой за квартиру в таком шикарном доме. Наоборот, он всегда подчеркивает, что ему нужно самое лучшее. Но я хочу взять часть расходов на себя.
Хайме мне звонил всего лишь дважды, сказал, что очень занят. Много раз я пыталась дозвониться до него, но безрезультатно: его мобильный постоянно отключен. Чтобы не показать, что я ему не доверяю, я не попросила у него номер телефона отеля.
30 июля 1998 года
Когда сегодня он пришел домой, я сразу поняла, что он устал и очень напряжен. Едва сняв обувь, закрылся в ванной и около часа не выходит оттуда. Пытаюсь подслушать за дверью, уловить хоть какой-нибудь шум и, ничего не услышав, спрашиваю его:
– У тебя что-то стряслось?
– Оставь меня в покое! – отвечает коротко и сухо.
– Я могу что-нибудь сделать для тебя, дорогой? Может, лучше поговорим? У тебя проблемы?
– Оставь меня в покое! – повторяет он. – Что ты можешь знать о моих проблемах?
Через час он вышел из ванной и кажется все таким же усталым. У него опухли веки. Весь вечер и часть ночи он курит сигарету за сигаретой и не разговаривает со мной.
Когда ложится в постель, и пальцем меня не касается. Каждую ночь, которую мы проводили вместе, мы занимались любовью. Сегодня впервые он будто забыл о сексе.
2 августа 1998 года
Рано утром он уехал в офис. Я так и не смогла сказать ему, что сегодня сама начинаю работать, – в разгар лета, когда все в отпусках. Я оставила ему записку на столе в кухне, на случай если он вдруг вернется раньше меня. Так и случилось.
Когда я возвращаюсь домой с работы, немного подавленная из-за его вчерашнего поведения, он сидит в гостиной и смотрит телевизор.
– Могла бы мне сказать, что сегодня начинаешь работать, – сразу же упрекает меня.
– Я знаю, Хайме, но вчера ты был невыносим. Ты не желал разговаривать и так закрылся, будто держал оборону.
– У меня была проблема, и мне не хотелось говорить на эту тему. Что за работа?
Объясняю ему, как я ее нашла и в чем она заключается.
– Будешь путешествовать?
По глазам вижу, что он рассержен.
– Да. Иногда.
– Одна?
– Нет. Со своим шефом. Он американец. В сентябре мы поедем на показ в Италию и…
– Американец? Еще один хочет трахаться с тобой!
От этих неожиданных слов я теряю дар речи. Он в таком же ужасном настроении, как и вчера.
– Что ты такое говоришь?
– То, что слышишь! Он хочет, чтобы ты ездила с ним, потому что собирается трахаться с тобой. Вот увидишь, я прав. Ты еще слишком молода. Не знаешь жизни.
Я в замешательстве. Он несправедливо думает о человеке, о котором ничего не знает.
– Мне все равно. Езжай с этим проходимцем в Италию, куда угодно! Но если он начнет приставать к тебе, сядешь в первый же самолет и вернешься сюда, хорошо?
У меня нет другого выхода, кроме как ответить «да», иначе, боюсь, он меня побьет.
– Да, конечно.
– Обещаешь?
– Конечно, Хайме, я обещаю тебе.
Пять минут молчания – я уже решила, что инцидент исчерпан.
– А ты? Тоже хочешь трахаться с ним, правда?
Я снова ошеломлена. Не понимаю, зачем он задает подобные вопросы.
– Нет. У меня нет желания трахаться с ним, – отвечаю я, печально повторяя его слова.
И ухожу в ванную рыдать. На этот раз он явно перегнул палку. В него словно бес вселился, и он провоцирует конфликт, чтобы поругаться со мной. За те несколько дней, что мы не виделись, он очень изменился и кажется мне теперь другим человеком. Нахожу в ванной банку, которую раньше не замечала, в ней несколько сот граммов белого порошка и рецепт для приготовления лекарства в аптеке. Пока держу ее в руках, Хайме молча подходит сзади и кладет руку мне на плечо. Испугавшись, я чуть не уронила банку.
– Это порошок для моей раны на щиколотке. Мне должны приготовить специальную мазь в аптеке. Стоит он очень дорого. Так что поставь на место!
Каждое утро специальным скальпелем Хайме устраняет мертвую кожу со щиколотки. Если он этого не сделает, то не сможет надеть обувь и нормально ходить. Он уже показывался многим специалистам. По его словам, это очень редкая болезнь, которая не поддается лечению. Врачи никогда прежде в своей практике не сталкивались с подобным заболеванием.
Разбитая посуда
6 августа 1998 год
Сегодня с нами ужинает Соня. Хайме весь вечер работал дома в комнате, в которой мы устроили его кабинет, а я готовила ужин в кухне. Никогда не любила готовить, но научилась, пользуясь книгами по кулинарии, так как Хайме любит хорошо поесть. Никаких бутербродов или холодных закусок – он ясно дал это понять.
Пока Соня пьет в гостиной аперитив, я захожу к Хайме сказать, что наша гостья уже пришла. Он закрылся на ключ, словно в той комнате находятся бесценные сокровища, о которых никто, кроме него, не должен знать.
– Выйдешь к ужину? – спрашиваю его мягко, боясь побеспокоить. – Соня уже в гостиной.
Не открывая двери, он отвечает, что через десять минут присоединится к нам: за это время он быстро примет душ и переоденется. Я возвращаюсь к Соне.
– Ужасно выглядишь, Вал. Что с тобой? Ты в порядке?
Не хочу рассказывать Соне о нашей недавней размолвке, поэтому говорю:
– Просто я устала, солнышко. Из-за моей новой работы. Очень много дел, мне надо еще привыкнуть. Не забывай, что я долгое время не работала.
За эту неделю я заметно похудела, и Соня считает, что я что-то скрываю.
– Ты работаешь всего лишь неделю! А похудела уже на несколько килограммов. Уверена, ты что-то недоговариваешь.
– Нет, уверяю тебя, Соня! Все в порядке.
Стараюсь улыбаться, чтобы успокоить свою лучшую подругу, которая в последнее время стала слишком любопытной и подвергает сомнению все, что я делаю. Появляется Хайме – сияющий, благоухающий и неотразимый. Одет во все самое лучшее, и когда я представляю его Соне, читаю в глазах своей подруги удивление: она не ожидала, что он такой привлекательный мужчина. Я так и предполагала.
