Вокруг них кружились пары близко прильнувших друг другу кавалеров и дам. Подбородок Доминика коснулся ее щеки чуть ниже маски, и Кристи почувствовала знакомый аромат его одеколона. Силы оставили девушку, она молча прижалась к Доминику, и он еще крепче сжал объятия.
— Мы всегда хорошо чувствовали друг друга, — пробормотал он ей на ухо. — Помнишь, как я учил тебя танцам?
— С тех пор я танцевала со множеством других мужчин, Доминик!
Пальцы его судорожно стиснули правую руку девушки. Какой бес попутал ее столь вызывающе уколоть его! Почему бы просто не принять то, что боги совершенно неожиданно даровали ей?
Несмотря на пышные юбки, Кристи все равно ощущала близость Доминика, и груди ее напряглись и сладко заныли. К глазам подступили неудержимые, горячие слезы, и в тот момент, когда музыка оборвалась, и Доминик потянулся к ней, чтобы снять маску, она инстинктивно закрылась рукой, не желая, чтобы он видел ее в момент слабости.
Слишком поздно она поняла, какую ошибку допустила.
— Вот как? — раздался насмешливый возглас Доминика. — Все свидетели — я имею право на фант!
Несколько дам, уже снявших маски, с улыбкой смотрели на них, и спорить было бесполезно.
— Ого! — загремел в зале голос конферансье. — Среди нас нашлась как минимум одна скромница. Сообщите мне, сэр, что вы желаете получить в качестве фанта?
Доминик неторопливо пожал плечами и лаконично сказал:
— Что я могу еще пожелать?!
И, притянув к себе Кристи, поцеловал ее в губы на глазах у восторженно аплодирующей толпы: Кристи готова была сквозь землю провалиться от стыда, но оркестр заиграл мелодию какой-то игривой любовной песенки, и она поняла, что должна что-то сказать или сделать, чтобы сохранить хорошую мину при плохой игре.
Аманда уже стояла рядом, метая взглядом молнии, но, по понятной причине, ничем не высказывая снедавшей ее злобы.
— Прошу прощения, я обещала помочь с уборкой столов, — сказала Кристи Доминику и, выскользнув из его объятий, стала пробираться сквозь толпу танцующих в столовую залу, на ходу отбиваясь от шутливых реплик.
— Дорогуша, это было не хуже, чем сцена в «Унесенных ветром»! — воскликнула пожилая матрона, восторженно всплеснув пухлыми руками, и Кристи расстроенно вздохнула. Теперь она и Доминик станут главной темой разговоров в поселке. Люди вспомнят об их давней дружбе, и пересудов не избежать.
Выйдя на крыльцо с коробкой тарелок, чтобы отнести их в фургон, она поняла, как резко похолодало. Темное небо было усыпано алмазными звездами, снег скрипел под ногами, а мороз щипал щеки и резал легкие при вдохе.
— Скоро будет новый снегопад, помяните мое слово, — заметила одна из женщин, переносивших посуду. — Чуете?
Похоже на то, подумала Кристи, вздрогнула и поспешила обратно в дом.
Народ начал понемногу расходиться, и если она хотела отделаться от общества Доминика, надо было срочно с кем-то договариваться, потому что рассчитывать на такси в такое позднее время не имело смысла.
Кристи неохотно вернулась в танцевальный зал и с изумлением увидела сидящих рядышком леди Энтони и майора.
— Здорово сидим, не правда ли, дорогая? — говорил майор.
— О, да, я словно вернулась в свои юные годы! — с блаженной улыбкой кивала в ответ леди Энтони.
Несколько членов комитета, попрощавшись, ушли. Кристи окинула взглядом зал в поисках Доминика.
Страх и ощущение противной неопределенности клокотали в ее душе. Не лучше ли, ничего не говоря ему, попытаться все же заказать такси или договориться с кем-нибудь из отъезжающих, чтобы ее подбросили до дома?
Кристи заметила, что Аманды тоже нигде не было видно, и разозлилась еще больше. Она уже начала было думать, что вынуждена будет добираться домой в одиночестве, когда появился Доминик.
Он был один, но ревнивый взор Кристи сразу ухватил на его губах следы помады — помады, принадлежавшей Аманде!
Ошеломленная и раздавленная, она безмолвно смотрела на это кричаще-яркое клеймо на лице Доминика.
— Кажется, нам пора ехать, — сказал он спокойно.
— Я переоденусь и буду ждать тебя внизу, — глухо вымолвила Кристи, и, плохо соображая, что она делает, двинулась по лестнице, чуть не столкнувшись с Амандой. В глазах соперницы вспыхнул при ее появлении торжествующий огонь, и Кристи поняла, что эта метка на губах Доминика — напоминание о победе и предостережение.
Аманда снова продемонстрировала свои права на Доминика, и если у Кристи еще оставались какие-то сомнения по поводу их отношений, то теперь они развеялись полностью и окончательно.
8
— Что происходит, Доминик? Ты проехал мимо ворот моего дома? — воскликнула Кристи, выпрямившись на сидении.
— Родители не ждут тебя так рано. Полагаю, ты не против пропустить на ночь стаканчик?
Кристи, растерявшись, молча смотрела на Доминика, пока тот мастерски выруливал на дорожку к своему дому.
Кристи никак не ожидала, что он повезет ее к себе. Более естественным было бы, если бы Доминик высадил ее у родительского дома и отправился обратно в усадьбу — во всегда открытые для него объятия Аманды.
— Не будь смешным, — сварливо сказала Кристи. — Я вовсе не хочу пить, и вообще, мне ничего от тебя не нужно!
— Не нужно? — спокойно переспросил он и нагнулся, чтобы выключить зажигание. — Сегодня вечером мне показалось, что это вовсе не так, — безжалостно заметил он. — Тем не менее, можешь не волноваться, я привез тебя сюда не для того, чтобы заниматься любовью.
— Я совершенно спокойна, — мстительно заявила она. — В конце концов, для этой цели у тебя всегда есть Аманда, не так ли?
На мгновение воцарилась тишина, затем он быстро открыл двери дома и отступил на шаг.
— Заходи, пока мы совсем не замерзли!
Кристи хотела отказаться, но, уловив выражение зловещей решимости на его лице, не рискнула перечить.
Она шагнула в холодный холл и, дрожа всем телом, остановилась. Словно читая ее мысли, Доминик негромко заметил:
— Я собираюсь весной провести сюда центральное отопление. А пока нам лучше сразу пройти в кабинет, там гораздо теплее.
Войдя в комнату, Доминик присел на корточки и стал раздувать угасающие угольки в камине и подбрасывать туда поленья. Пляшущие искры взмыли в дымоход, запах горящей яблоневой древесины наполнил комнату.
Доминик не включил свет, и в отблесках камина гигантские черные тени заплясали по стенам и книжным полкам. Кристи рассеянно дотронулась до штор: они отсырели за ночь.
— Этот дом явно великоват для одинокого холостяка, — заметила она и тут же покраснела, сообразив, что сморозила глупость.
Доминик бросил еще одно полено в огонь и, отряхнув руки, поднялся на ноги.
