Все познается в сомнениях.
— Я совершал ночной обход. Как обычно, открывал смотровые окошки, проверяя камеры. И вдруг меня озарило. Как же до сих пор это не приходило на ум? Просто не понимаю. Ужасно — вдруг, в одночасье, — понять, что всю жизнь прожил в заблуждении. Мне вдруг стало мучительно больно за бесцельно прожитые годы. Больно до слез.
Охранника поразило, отчего он до сих пор считал свое рабочее место тюрьмой.
— Наверное, в детстве меня уронили.
Тут же, после внезапного озарения, охранник стал ломать голову над тем, как же называется в таком случае это место. Он задумался о смысле своей работы. О размере жалованья. О своих отношениях с теми, к кому он был приставлен, и о том, какие чувства они к нему испытывают. И вот так, рассматривая один за другим различные варианты, он пришел к заключению, что его рабочее место может быть:
(1) Больницей
(2) Отелем
Вот только не мог остановиться ни на одном из вариантов. Ничего не оставалось, как продолжать обход.
— Если правилен ответ первый, то я санитар.
Если правилен ответ второй, то я коридорный.
Но в любом случае определенно не охранник.
Поскольку охранник пришел к выводу, что он не охранник, я буду называть его нейтрально: «мужчина».
— Надеюсь, нет возражений?
— Никаких, — откликнулся мужчина.
В Помещении 1 находились мужчина и женщина. Мужчина был шпионом ЦРУ, внедренным в КГБ. Женщина же была шпионкой КГБ, внедренной в ЦРУ. После внедрения по различным каналам в Министерство Национальной обороны Китая у них возник роман. КГБ, ЦРУ и Министерство Национальной обороны Китая отправило агентов, чтобы раскрыть их, но, действуя в тесном сотрудничестве, парочка, используя возможности трех организаций — КГБ, ЦРУ и китайского министерства, сотрудниками которого они уже являлись, — пыталась сбросить агентов, как хвост.
Они надеялись, что недоразумение вскоре разъяснится.
В таком случае два голубка смогли бы в дальнейшем продолжить как свою шпионскую деятельность, так и любовные отношения.
Мужчина, которого я прежде называл охранником, явно симпатизировал им, также разделяя их надежду, что все станет на свои места и влюбленные вскоре вернутся в ненадолго оставленный гламурный мир шпионажа.
Помещение 2. Там содержалась престарелая дама. Хотя, возможно, и не содержалась, a просто жила.
— Она там выросла, — утверждал мужчина.
Старую леди звали Татум О'Нейл, также известную как Т. О. То была одна из древних леди, которые сведущи во всем, казалось, с незапамятных времен. На самом деле с незапамятных времен она работала в салоне эротических услуг и была весьма искусна в своей профессии.
— Знаете, про меня однажды написали роман, — говорила старая дама. — Правда, книга не наделала шуму, и автор был настолько расстроен этим обстоятельством, что насмерть объелся творожными пудингами.
Сколько он себя помнил, престарелая леди обитала в Помещении 2, наверное, с самого рождения мужчины.
— Если у вас появятся какие-нибудь проблемы с сексом, сомнения, колебания или еще что-то в этом роде, смело обращайтесь ко мне за советом. Могу помочь вам в чем угодно. Но помните: дальше теории я — ни-ни, — говаривала старушка.
Мужчине было приятно поболтать о том о сем с этой милой и обаятельной старой-престарой профессионалкой.
Из Помещения 3 повалил дым. Мужчина ворвался туда. Ну, как всегда. Просто здесь было слишком много постояльцев. Посреди комнаты они разложили большой костер и расселись вокруг него с гитарами, распевая народные песни.
Эх да бли-изок да рас-свет да по-поля-ам!
Да-а по-по-лям лям-лям!
О музыкальности спорить не будем. О том, что ни о какой заре еще речи не шло, тоже. Набрав ведро воды и залив костер, мужчина распорядился, чтобы эти сбрендившие олухи навели порядок в помещении, и быстро.
— Остынь, мужик, уберем, все уберем. Ну ты разошелся!
А тут еще эта молодая женщина, в совершенно обдолбанном состоянии. Ноги ее уже не слушались, так что встать она не могла — они тут же подкашивались.
Девушка обернулась к мужчине, спросив с угрюмым нахальством:
— Эй, ты, что ли, охрана?
«Совсем рехнулась, — подумал мужчина. — Перебрала наркоты, пигалица. Вбила себе в голову, что я охранник».
— Да, все верно, я охранник. Так что лучше слушаться меня, верно? Вот и сидите тихо и не занимайтесь ерундой.
Она все так же хмуро взирала на него из угла.
«Вообще-то ведь хорошая девчушка, зуб даю. Просто обдолбанная».
В Помещении 4 находился шестилетний мальчик.
Он сидел в шортах за столом, на котором были разложены цветные карандаши, и, целиком поглощенный занятием, что-то рисовал в раскрытом «Моем маленьком альбоме», высунув от усердия язык. К его рубашонке была приколота булавками желтая лента-перевязь. Мужчина совершенно не имел представления, что означает ношение желтой ленты. Но человек он был опытный.
— Добрый денек, — издалека начал он.
— Здравствуйте. Смотрите, это жираф.
Мальчик показал ему нарисованного жирафа Мужчину поразило, до чего умело мальчик шести лет от роду нарисовал… страуса. Присмотревшись поближе, он увидел торчащую из туловища птицы дополнительную пару ног.
Мальчик стал перелистывать альбом.
«Ого, готов поклясться — утка», — подумал мужчина.
— А это слон, — сказал мальчик.
«А вот это, наверное, ворона», — подумал мужчина.
— Гамадрил, — сказал мальчик.
«Ну, вот это точно тюльпан. Нет, погодите… кажется, это баскетбольные тапочки. Нет-нет… секунду… да это же вертолет!»
— А это вы. Разве не похож?
— Да, точно, вылитый я! — признал мужчина.
Мальчик вырвал картинку из альбома и передал ему со словами:
— Для девочки в соседней комнате.
Это было против правил, но мужчина решил не придавать значения пустякам и осмотрелся. Вообще-то комната у ребенка могла быть попросторнее и посветлее.
Девочка в Помещении 5 играла в дочки-матери с тремя куклами, жившими в игрушечном доме.
— Это — Анни. Она старшая, ей уже восемь. А вот ее зовут Бетти. Ей только пять, но она очень способная и развита не по годам. А вот Бобби. Бобби еще не родился, поэтому он еще не очень хорошо говорит.
Девочка назначила Бетти присматривать за Бобби, пока Анни готовит обед.
— О-о, Анни! Бобби плачет! Может, он хочет кушать?
— Нет, Бетти! Когда он так плачет, это значит, он хочет спать.
