На мгновение в студии воцарилась гробовая тишина, похоже, никто не знал, что делать дальше. Второй Я тут же воспользовался моментом и вновь взял ситуацию под контроль.
– Что ж, сегодня мы явно переиграли, – съязвил я. – Когда утром кто-то сказал мне про «Арчи-в-шоке», я думал, речь пойдет о кулинарии.
При этом мой Второй Я быстренько повернулся к камере один, вынуждая оператора взять меня крупным планом.
– Это в копилку Денниса Нордена,[31]– добавил я. – Не знаю, как там насчет рекордов по поеданию картофельных запеканок, но, по-моему, мы только что стали свидетелями потрясающего мирового рекорда по реактивной рвоте. Мы обязательно дадим нашему рекордсмену стакан воды, а я тем временем предлагаю вам посмотреть последний видеоклип группы «Ништяк!». Забавно, но Арчи запросто мог бы взять их песню в качестве позывного, поскольку называется она… «Поперек горла».
Я перевел взгляд на монитор. Мое изображение исчезло, сменившись фигурой Троя Корала, вокалиста «ништяков»: в ковбойской шляпе тот стоял на капоте американского «бьюика». Шоколадный Голос объявил перерыв, и студия взорвалась аплодисментами. Члены съемочной группы трясли мне руку и хлопали по спине. Подошла Сью. Она наклонилась ближе, и тут-то я понял, что ребята из продюсерского отдела отнюдь не шутили насчет запаха изо рта. Секунду казалось, что она целит мне прямо в губы, но я вовремя успел отвернуться, так что все закончилось звонким и слюнявым чваком в щеку. Даже Майк удостоил меня одобрительным кивком, словно хотел сказать: «Да, именно так бы я и поступил» (в смысле спасения жизни Арчи, а не уклонения от поцелуя Сью).
За всеми этими восхвалениями я начисто забыл про Арчи Риммера. Старик лежал на полу в окружении людей в белых халатах, которые выглядели так, словно понятия не имеют, что же делать дальше. Но тут Арчи открыл глаза и увидел меня. Приподнявшись, он вцепился в мою ладонь и яростно затряс ее.
– Вы спасли мне жизнь.
– Пустяки, – ответил я так, словно спасаю жизни по нескольку раз на дню.
– Никогда не забуду, что вы для меня сегодня сделали.
Продолжая крепко сжимать мою руку, Арчи проникновенно взглянул мне в глаза и заплакал.
Я почувствовал комок в горле и вынужден был с силой сглотнуть, чтобы самому не разрыдаться на глазах у всей съемочной группы. Но тут на связь вновь вышел Шоколадный Голос, сообщив, что до возвращения в эфир осталось тридцать секунд. Моя работа на сегодня была закончена, так что я в последний раз встряхнул руку Арчи и направился в Зеленую комнату (помещение, где наши гости могут посидеть, расслабиться и хлебнуть холодного кофе с засохшим рогаликом до и после шоу). На самом деле комната эта вовсе не зеленая, а пастельно-розовая. Сейчас там было пусто, так что я плеснул в стакан минералки и жадно глотнул. Руки мои подрагивали, и я вдруг понял, что страшно взмок.
Я спас жизнь человеку.
Но гораздо больше впечатляло другое: я не просто спас жизнь человеку – я спас жизнь человеку в прямом эфире национального телевидения.
Сзади раздался какой-то звук, я резко обернулся. Передо мной стояла Чарли.
– Мой герой! – воскликнула она и обхватила себя руками – на манер экранных героинь сороковых годов. Я понимал, что она снова прикалывается, но глаза выдавали ее – Чарли была потрясена.
– Я и не знала, что ты знаком с Хаймлихом.
– О да, мы с ним ходили в одну школу.
Мы расхохотались.
– Властей предержащих ты определенно впечатлил, – добавила Чарли.
Я видел, что ей не терпится что-то мне сказать, но лишь пожал плечами, как бы давая понять: я просто спасал человека и мне, в общем-то, совершенно не важно, что думают об этом власти предержащие. Сейчас я был героем, а героям полагается хранить невозмутимость. Еще раз глотнув воды, я слегка повел бровью и посмотрел в никуда.
– Неужели?
Я пытался казаться бесстрастным. Мне даже удалось подпустить в голос хрипотцы, растянув свое «Неужели?» на американский манер. Я не мог отделаться от мысли, что напоминаю себе Брюса Уиллиса из «Крепкого орешка».
– Боже, – сказала Чарли. – В тот момент ты выглядел точь-в-точь как Брюс Уиллис.
– В самом деле?
– Нет, даже не как Брюс, – засомневалась она. – На кого же ты был похож?
– На Клинта Иствуда? – подсказал я, слегка прищуриваясь и изображая типичный взгляд крутого парня.
– Нет, не на него.
– На Мела Гибсона?
Я втянул щеки.
– Нет, и не на Мела Гибсона.
– А на кого же тогда?
– На одного из «Братьев Чакл», – наконец определилась она. – На Барри, если не ошибаюсь. А теперь перестань жевать губы, шевелить бровями и изображать эту свою дурацкую близорукость.
– Да, Чарли, – покорился я.
– Ну и какую же новость ты хочешь услышать? Хорошую, очень хорошую или невероятно хорошую?
Широкая улыбка озарила ее лицо. Было видно, что ей и правда не терпится поскорее выложить мне все.
– Давай начнем с хорошей. Пожалуйста, Чарли.
– Меня повысили. Теперь я – продюсер.
– Здорово. Поздравляю.
Я не смог скрыть чувства легкого разочарования: ведь хорошая новость не имела ко мне никакого отношения.
– А очень хорошая? – быстро спросил я.
– Очень хорошая новость заключается в том, что мы хотим, чтобы ты провел репортаж с кинопремьеры пятого июня.
– И что в этом такого особенного?
– Да то, Мистер Пресыщенный, что «Утренний кофе» получил на эту премьеру эксклюзивные права. Ты будешь единственным репортером, допущенным на просмотр и званый ужин с актерами и съемочной группой, но если тебе не интересно, мы всегда можем поручить это Дженни Джеймс, ведущей прогноза погоды, в последнее время мы очень довольны тем, как она работает…
– А что за фильм?
– …о ней вообще сейчас много говорят. Таблоиды ее просто обожают, а «Санди таймс» даже посвятила ей целую статью. Руководство считает, что Дженни пора переходить в сферу шоу-бизнеса – освещать кое-какие события из тех, что тебе не интересны. Ах да, кстати, фильм называется «Юные и храбрые».
Я не верил своим ушам. «Юные и храбрые», крупнейшее кинособытие года. Фильм-эпопея о Второй мировой войне, которому прочат рекордное число призов на ближайшем «Оскаре». Кое-кто из критиков уже окрестил его «фильмом века». В нем заняты практически все молодые звезды Голливуда, большинство из которых, насколько я слышал, прилетает в Британию на мировую кинопремьеру. Просто попасть на нее – уже немыслимая удача, не говоря о том, чтобы стать единственным репортером, допущенным к интервью с актерами и съемочной группой. Я просто обязан получить эту работу!
