Как только моя семья переехала в Никопинг, Марина, прогулявшись по улицам городка, объявила:
– Я хочу жить только на улице Бломменсховаген!
Я не возражал, поскольку у меня уже тогда был роман с Ольгой и хотелось что-нибудь сделать, чтобы загладить свою вину. Несколько месяцев ушло на поиск выставленного на продажу дома, и когда мы, наконец, его купили, Марина вновь твердо сказала:
– Я хочу снести старый дом и построить новый!
И опять я не возражал. Марина, вспомнив свою профессию, а она, так же как и я, была инженером-строителем, с увлечением взялась за проектирование и строительство нового дома. Сейчас я пожинал плоды проявленной много лет назад активности.
У нас был один из самых красивых и функциональных домов в районе. Стандарт жилых домов в Швеции предполагает потолки в комнатах высотой в два метра сорок сантиметров. Для меня, последние годы живущего в квартирах с четырехметровыми потолками, такие низкие потолки были неприемлемы. Поэтому я предложил, не меняя общего местного стандарта, на первом этаже сделать несколько ступеней вниз из холла в гостиную. Мы получили потолки в огромной, по скандинавским меркам, сорокаметровой гостиной выше трех метров. Принимал я активное участие и в работах по озеленению прилегающего участка. Участок рядом с домом был традиционным для шведских городков – максимум сотки четыре, и росло на нем несколько фруктовых и декоративных деревьев, посаженных мною.
Я отдавал команды и согласовывал посадку сотен, а может быть, и тысяч деревьев, в том числе и на моем участке в Подмосковье, а вот собственными руками посадил только два фруктовых дерева в Никопинге – сливу и черешню. Моя жена Марина относилась к созревшим плодам равнодушно, зато Алина в тех случаях, когда во время урожая она бывала в Швеции, непременно звонила и комментировала: «Папа, только что съела сливу с твоего дерева. Это самая вкусная слива, которую я пробовала в жизни!» Или: «Сегодня ела твою черешню, она вкуснее, чем азербайджанская». От всего этого я должен был в ближайшие несколько часов отказаться. Не исключал я, что вижу дом и сад сегодня в последний раз.
С такими мрачными мыслями я вошел в дом, подошел к Марине, поцеловал ее в щечку и традиционно выставил на стол в гостиной купленные в аэропорту бутылки.
Жена, словно меня не видя, спросила у дочери:
– Как дорога? Не скользкая?
– Нормальная, ее уже почистили после ночного снегопада. А что, ты куда-то собираешься?
– Да! – абсолютно равнодушным голосом и опять не глядя на меня, ответила Марина. – Хочу поехать в Стокгольм в оперу, а потом поужинаю с друзьями.
– А как же я? – наигранно-недовольным тоном спросил я.
– А что ты? Ты так долго ехал… – начала Марина, явно заводясь сильнее и сильнее после каждого следующего произнесенного слова, – что я уже решила тебя не дожидаться и начать судебный процесс!
Последние слова она произнесла с вызовом. Я понял – скандала не миновать. Надо было каким-то образом отыгрывать ситуацию назад.
– Не понял? Какой суд? Мы же с тобой обо всем договорились – всё в Швеции остается тебе плюс к этому определенное денежное содержание! Зачем что-то менять?
– Я не хотела ничего менять. Ты обещал приехать два месяца назад. Не приехал! Потом кормил меня обещаниями каждую неделю. И опять не приезжал! Я решила упростить тебе задачу и решить все вопросы через суд. Сможешь на него прийти – замечательно, нет – нас разведут без тебя, в связи с твоей систематической неявкой. Я проконсультировалась у адвоката.
Я перешел на крик:
– Какой суд?! Какой адвокат?! Они сдерут с нас кучу денег, а в итоге все будет так, как мы с тобой договорились! Пожалуйста, отзови материалы из суда.
Я не понимал, почему так взвился. Ну, суд. Ну и пусть. В Швеции у меня ничего нет, кроме того, что я хотел отдать. До российского состояния они не дотянутся, а если и дотянутся, то ничего не получат. Компания с уставным капиталом сто тысяч долларов и почти нулевым балансом. Куча долгов нам, а от нас нашим поставщикам. В этом сам черт ногу сломит. А уж что касается низкобюджетных шведских юристов (на дорогих у Марины, как я полагал, денег не было), так те вообще не поймут, как я свожу концы с концами и до сих пор не умер от голода.
В этот момент ко мне подошла Алина и шепнула на ухо:
– Папа, не заводись. Никуда мама документы не подала! Поговори с ней нормально, и все будет хорошо!
«Ничего себе – хорошо!» – подумал я, а вслух произнес:
– Марина, извини меня, пожалуйста, я был очень занят и никак не мог приехать.
И в тысячный раз в жизни Марина простила меня. Не сказав ни слова, пошла в кабинет. Вернулась оттуда с бумагой, договором о разводе, написанном на шведском и английском языках. Договор, на котором стояла завтрашняя дата, был подписан Мариной.
Я быстро пробежал его глазами, убедился, что он слово в слово соответствует нашей договоренности, достал ручку и, перед тем как подписать, спросил:
– Почему в договоре стоит завтрашняя дата?
– Потому что завтра последний день перед праздниками работает ратуша, и я планировала сдать документы на регистрацию.
– А если бы я сегодня не подписал?
– То я бы завтра передала документы в суд, – абсолютно спокойно ответила Марина.
– Понятно, – задумчиво произнес я и тут же размашисто подписал все три экземпляра документа, ставившего точку в более чем двадцатипятилетней нашей совместной истории. – Ты правда уезжаешь в Стокгольм?
– Да, но если хочешь, можешь остаться и переночевать в доме. Проведешь вечер с дочерью. Разберешь диван и постелешь в кабинете, на первом этаже. – С этими словами моя уже бывшая жена резко повернулась и направилась на второй этаж в нашу, но теперь уже тоже бывшую спальню. Туда, куда отныне и навеки дорога мне закрыта!
Все! Одно известное в моем уравнении отпало! Навсегда!
Глава 17
В эту минуту мой телефон просигнализировал, что получена очередная эсэмэска. Я посмотрел на дисплей и увидел несколько принятых посланий, которые остались без ответа. Автором половины из них была Ольга, а остальные были направлены Викторией. Одно из посланий совпало до знаков препинания:
«Хочу! Скучаю! Целую!»
Странно, что же за мистическая связь существует у меня с представительницами лучшей половины человечества? Если они даже одинаковые послания пишут. Одно событие могло меня в эту минуту порадовать – мне осталось разобраться только с двумя любимыми, а вернее – выбрать из двух одну. Или оставить все как есть. Ладно, утро вечера мудренее.
Марина уехала в Стокгольм, абсолютно без эмоций поцеловав меня в щечку. Я пригласил Алину поужинать в лучший городской ресторан. Мы вернулись домой, выпили по бокалу «Хеннесси ХО», поговорили о жизни, не затрагивая темы грядущего развода. Я предупредил, что завтра утром улетаю. Везти в аэропорт меня не нужно, доеду на рейсовом автобусе. Потом я пошел стелить себе постель в кабинете. Немножко унизительно, но что делать. Сам заслужил!
