Поэтому я просто шагал и считал шаги. Ноги свое дело знали и привели меня куда нужно.
Зеленая неоновая выеска «Rose Garden». Ночной клуб. Внутри — тепло и уютно… стучит музыка. Впрочем, какая разница! Это могла бы быть и рюмочная с липкими столами. Мне наплевать.
Перед входом стояла пара охранников. Парни разглядывали девушек. Те толкались неподалеку от женского туалета. Охранники посмотрели на мои выше щиколоток мокрые брюки и нарушенную координацию. Однако, поводив вокруг плаща металлоискателем и убедившись, что гранатомета у меня с собой нет, пропустили внутрь.
Я заплатил за вход и поплелся в бар.
— Что у вас есть… самое крепкое?
— Рукопожатие.
— Сейчас я дотянусь до тебя и выколю тебе, уроду, глаз… Правый.
— Текила, джин, водка, виски трех сортов.
— Водки.
— Сколько?
— Всю, сколько есть.
— Я налью вам двести. Идет?
— Двести пятьдесят.
— Садитесь за столик, вам принесут.
Столики были в основном заняты. Я подсел к здоровенному рыжему парню, сидевшему у забрызганного окна и пившему пиво. Не вздумал бы он лезть ко мне с разговорами.
Господи, как глупо! Что за жизнь… Ты ступаешь на зеленую солнечную лужайку, а она оказывается трясиной. Мы предаем, нас предают, кто-то становится изменником, кто-то завтра изменит изменнику.
А ведь я почти поверил, что все будет хорошо.
Девушка в юбке, стянутой так низко, что я видел настоящий цвет ее волос, принесла мне водки.
Водка была честна со мной. Она не обещала того, чего не может дать, зато целиком давала то, что может. Выпиваешь немного напитка, и уже не жизнь пугает тебя, а ты начинаешь пугать жизнь. Справедливо?
Я отхлебнул из стакана, сложил руки на столе и положил на них тяжелую голову. Господи! Ты все можешь! Сделай так, чтобы этот мир не был таким дерьмом, как сейчас. Пожалуйста…
Потом я все-таки разговорился с рыжим. Сказал ему что-то… не помню точно, но вроде бы про любовь.
Мы заказывали алкоголь и пили его, и заказывали опять. Перед глазами у меня плавали красные пятна, а воздух в клубе дрожал, как в знойный день.
«Любовь штука особая», — говорил мне парень. «Это точно!» — говорил я. Бармен переводил взгляд с нас на секьюрити и обратно.
Мир терял четкость очертаний. Теперь он был очень пластичный: лепи что хочешь. Теперь мир принадлежал мне… только у меня совсем не оставалось сил, чтобы хорошенько над ним поработать.
Я опустил голову на край стола. «Тебе плохо?» — спросил рыжий. «Мне хорошо», — сказал я. Я почти не слышал его. Последняя водка была явно лишней.
Потом мы с рыжим отправились на танцпол объяснять девушкам про любовь… и рыжий пер через ограждения к будке DJ, чтобы заказать для классного парня Илюхи любимую песню… потом мы пошли блевать в женский туалет, но не сориентировались в пространстве и вместе упали на чей-то столик… своротили тарелки и бутылки… потом секьюрити все же решили принять меры, но мы были тоже не промах и вдвоем с рыжим пробили-таки себе дорогу к выходу, порвав пиджак одному охраннику и в кровь разбив лицо второму… а потом мы бежали проходными дворами и падали в лужи и прислушивались: нет ли погони?
Мы сидели в пустом мокром дворе, тяжело дышали и курили одну на двоих сигарету. Свою пачку «Lucky Strike» я оставил в клубе.
— А что? Суббота началась бодренько.
— Суббота?
— Полночь миновала. Значит, сейчас суббота.
— Да?
— Куда пойдем?
— Никуда. Я — домой.
— Что так?
— Сегодня вечером мне предстоит важное дело.
— Действительно важное?
— Очень важное. Может быть, самое важное за несколько последних лет.
17
— Валера, а ты в боковых помещениях все запер?
— Запер.
— В прошлый раз тоже говорил «за-апер». А настоятель потом ругался. Пришел в понедельник, а двери нараспашку, в кельях сквозняк.
— Честно. Запер. Двери запер на ключ, а ключ повесил на щиток.
— А окна на той стороне проверил?
— Не успел.
— Иди проверь. Если окно откроется, знаешь, какая лужа натечет за выходные?
Невидимый из моего укрытия Валера, судя по звукам, пошлепал проверять окна.
Я попробовал разглядеть, сколько времени. Единственный фонарь болтался по другую сторону от дацана. Я не мог разглядеть не только циферблат, но даже руку, на которую были надеты часы.
Вечерняя служба в монастыре закончилась. Прихожане разошлись. Монахи во главе с настоятелем уехали до самого понедельника. Только двое сторожей никак не могли окончательно убедиться, что окна задраены, двери в кельи закрыты и вверенный объект пребывает в безопасности.
Я стоял, вжавшись в стену монастырской пристройки. Из-за противоположного угла дацана послышались шаги исполнительного Валеры.
— Ну как? Все заперто?
— Все.
— Хорошенько проверил?
— Хорошенько.
— А собаку спустил?
— Ну какая собака? Ты на погоду посмотри. Ее из будки и мясом не выманишь.
Секунду поколебавшись, собеседник согласился:
— Ладно, запирай двери, пошли.
Позвякав в темноте ключами, сторожа спустились с крыльца, вышли за калитку и, прощаясь, пожали друг другу руки.
— До понедельника.
Теперь только дождь лупил по жестяной крыше пристройки да скрипел, покачиваясь на ветру, фонарь. Я остался один. Нащупав в кармане сигареты, вытащил одну, щелкнул зажигалкой, укрыв ее от сплошной стеной идущего дождя.
Через пару затяжек сигарета промокла и сломалась у самого фильтра. Вот и покурил.
Ничто не мешало мне делать то, зачем я сюда пришел. Можно было приступать.
Попасть внутрь через массивные центральные двери, запертые на громадный амбарный замок, можно было только с помощью стенобитной машины. Так что остается окно.
Окна в дацане были прорезаны на трехметровой высоте. Побродив вокруг здания, я отыскал окошко, под которым росло подходящее деревце, и швырнул в стекло заранее припасенный булыжник.
Последний раз я бил окна лет пятнадцать назад. Но попасть удалось с первого раза. Талант, наверное.
Я прислушался. Вроде бы тихо. Что там насчет собаки говорили сторожа? Встретить сейчас сторожевую собаку было бы как раз кстати. Скажем, голодную, спущенную с цепи кавказскую овчарку.
Я вскарабкался по дереву и, повиснув на одной руке, принялся вынимать из оконной рамы осколки. Крупные кидал вниз на траву, а мелкие проталкивал внутрь. Когда рука онемела от напряжения, я плюнул на оставшиеся мелкие осколки и полез в окно. Перекинул ноги, стараясь не пораниться, прополз животом, спрыгнул.
