Я не поверил ему, не поверил только этому. У меня возникло впечатление, что он нам лжет. Он знал, что было за шестой планетой.
Я подумал, что если все остальное было правдой, то я получил по ошибке один дар, а он другой. Это нас объединяло. Он искал свою девушку, я только что нашел свою. Это тоже нас объединяло. Я потерял свою мать, и мысль о том, что никогда ее больше не увижу, причиняла мне невыносимую боль. Он потерял свою жену и прожил много жизней, чтобы ее найти. Неожиданно в мою душу закралось сомнение.
— А почему ты не ждал своей смерти, чтобы с ней встретиться? Если бы она умерла, то оказалась бы в твоей жизни, разве нет?
Он посмотрел на меня.
— Желать ей смерти, чтобы соединиться с ней в следующей жизни? Никогда. — Он снова посмотрел на меня. — Ты готов сейчас покончить жизнь самоубийством, чтобы соединиться со своей матерью? — Он глубоко вздохнул. — Думаешь, это возможно? К тому же, хотя на каждой планете мы получаем одну и ту же внешность, одни и те же черты лица, узнать, что этот человек был самым дорогим для нас в прошлой жизни, можно, только прожив еще две.
Внезапно он показал мне множество воспоминаний о жизни на шести планетах, где он побывал. Невероятно, но его облик, лицо и фигура не менялись, он оставался подростком лет двенадцати-тринадцати, не больше. Это были воспоминания о счастье и грусти на фоне несравненных пейзажей. Я видел планеты редкой красоты. Получил сотни разрозненных образов, без малейшего намека на какой-то порядок. Я был ошеломлен, не мог понять, к какой планете относилось то или иное изображение, какая из эмоций была сильнее. Я испытал экстаз.
— Впечатляет, верно? Но еще лучше это пережить.
И вдруг он показал мне знакомую картинку с девушкой из Испанского театра, где маленькая девочка с ее лицом играла с собакой, что абсолютно не соответствовало ее нынешней жизни. Неужели мне удалось увидеть ее жизнь на предшествующей планете?
Я напрямик спросил об этом пришельца. Он медлил с ответом, впервые не ответил сразу. Это меня насторожило.
— Я предпочел бы уклониться от ответа, — проговорил он. — Если только вы оба не попросите меня об этом. — В этот момент он посмотрел на девушку. — Но, мне кажется, вам лучше не знать об отношениях, которые были у вас в прежней жизни на первой планете.
Мы не знали, что сказать. Значит, я раньше был знаком с девушкой из Испанского театра. И это ее воспоминание пришло ко мне из прошлой жизни? Какие у нас были отношения? Возможно, именно поэтому я испытал такое сильное чувство, впервые увидев ее на пощади? И может быть, об этом узнал пришелец, когда увидел меня.
— В камере допросов ты сказал, что она играла важную роль в моей жизни, — начал я. — Ты увидел воспоминания из моей настоящей и прошлой жизни и понял, что она присутствует и в той и другой, верно?
Он кивнул.
— Кто я для него? — спросила она.
Пришелец улыбнулся.
— В этой жизни или прошлой? В какой из них ты живешь сейчас? Зачем ты просишь меня вмешаться? Жизнь, которой ты сейчас живешь, настоящая.
Она не растерялась.
— Ты же прожил ради второй жизни все последующие, разве нет?
— Потому что у меня была информация. Тебе повезло, у тебя ее нет. Проживи эту жизнь с ним, а не с тем, кем он был на другой планете.
Она больше ничего не сказала. Я тоже. Почти двадцать минут мы сидели молча, не зная, что спросить или что думать.
Стал накрапывать дождь. Он не был красным. Я разрывался между страхом и страстью.
Думать о том, что, просто лишив себя жизни я могу вновь оказаться вместе с матерью… Эта мысль была крайне соблазнительна для страждущей души. Мысль о том, что мы с этой девушкой были, возможно, очень близки в другой жизни, тяготила меня и вызывала острое любопытство.
Но я должен быть отважным, как всегда говорила моя мать — в жизни, любви и сексе.
На двадцать первой минуте мы, девушка и я, не выдержали.
— Кем мы были друг для друга? — произнесли мы хором.
Пришелец посмотрел на нас, как бы давая понять, что наш вопрос был большой ошибкой, о которой мы потом пожалеем.
18
НИ ВДОХА, НИ ВЫДОХА
Пришелец хорошо представлял себе последствия ответа на наш вопрос. Поэтому не торопился.
Когда же он наконец собрался отвечать, то вдруг почувствовал острую боль в груди. И я вместе с ним.
— Она ушла, — сказал он.
— Кто? — спросил я.
— Только что умерла моя жена.
Его лицо выражало глубокую печаль. И отчаяние. Наверно, я ни у кого не видел такого убитого лица. Он потерял свой путь, свою жизнь, свое «все».
— Ты уверен? — спросила девушка из театра.
Он кивнул. Неожиданно он будто окаменел. Силы покинули его. Ничего удивительного, если он действительно прожил пять жизней или лишил себя их, чтобы сюда вернуться, и вот теперь из-за трехмесячного заточения его жизнь потеряла всякий смысл.
— А ты не можешь отправиться вместе с ней на третью планету? — опять спросила девушка из театра.
— Могу, но… — ему трудно было говорить. — Там я все забуду, не буду обладать дарами и не смогу ее узнать. Мне придется все начать с нуля, вернуться к началу цикла.
Я не знал, что сказать в утешение. Он был совершенно убит. Я понимал его. То же самое я пережил после смерти матери.
Я подумал, что, быть может, на этой третьей планете моя мать и его жена станут близкими людьми. Они родятся там с разницей в два дня, и в их подсознании сохранится ощущение того, что те, кого они любили, в разных жизнях обладали даром, полученным по ошибке.
— Я должен ее видеть, — сказал пришелец. — Уверен, ее похоронят в Пеньяранде.
Он поднялся и направился к одному из выходов с площади. Дождь лил вовсю, но из-за невероятной жары наша одежда мгновенно высыхала.
Я подошел к нему и повел к машине. Перуанец уже нас ждал.
Мы отправились в Пеньяранду. От этого городка нас отделяло всего сорок километров.
Мы ехали молча. Я не решился спросить его о том, кем приходилась мне в предыдущей жизни девушка из театра. Момент был неподходящий, и мне казалось, что теперь это не имело большого значения.
Я думал об одном очень важном вопросе. Кто был моим отцом? Моя мать не хотела на него отвечать, а я не настаивал. Однако я знал, что у нее есть дневник, куда она все записывает, и был уверен, что этот дневник у нее в чемодане. Возможно, таких вопросов было даже два: кто был моим отцом в первой жизни и кто — во второй?
Я также размышлял о том, что будет, если люди узнают обо всей этой истории? Я был уверен, что многие в ней усомнятся, тогда как другие безоговорочно поверят, что эта жизнь всего одна из нескольких наших жизней.
