— Послушай, Мигель, — Джимми обнял его за плечо и увел в сторону от Скотта, — давай все решим мирно: ты отдаешь мне товар — и мы все забываем весь этот цирк и продолжаем улыбаться дуг другу при встрече. Идет?
— Я правда не знаю, где он может быть… — опустив голову, промямлил водитель.
— Жаль, очень жаль… — Джимми отхлебнул немного виски и, развернувшись спиной ко всем, направился в глубь комнаты.
Дойдя до стола, он поставил стакан и, опершись на него руками, тяжело выдохнул:
— Ну зачем мне врать…
Сразу после этих слов Джимми за долю секунды развернулся, и в его руке блеснул револьвер. Он направил его прямо в голову Мигеля. Водитель стоял в оцепенении, даже я не сразу сообразил, что случилось, реакция Джимми была настолько стремительной, что уловить его движение было сложно.
Недолго думая, Скотт ударил прикладом водителя в спину, отчего тот упал на четвереньки.
— На колени! — проговорил довольный происходящим Скотт.
Подняв голову, водитель увидел револьвер Джимми, направленный прямиком ему в голову. Подобное оружие я видел всего пару раз — это был шестизарядный кольт прошлого века, рассчитанный под патрон калибра 44.
— Пожалуйста, нет, я этого не делал! — Мигель уже в отчаянии умолял Джимми. — У меня есть дети, и только я о них забочусь, прошу, не надо!
— И вновь ты врешь… — голос Льюиса был совершенно трезвым, из него в одно мгновение выветрился весь алкоголь, который он то и дело заливал в себя. — Я знаю про тебя больше, чем ты сам, и никаких детей у тебя нет.
Водитель хотел что-то возразить, но Джимми продолжил:
— Мы всегда знали, что ты каждый раз забираешь втайне часть партии себе. Я все время знал это! Но ничего не делал, потому что Я разрешал это! — в Джимми уже проснулась ярость, которая кричала сейчас на водителя. — Я закрывал глаза на твои ложь и воровство, но, похоже, зря. Ты почувствовал свою безнаказанность, и тебе захотелось большего — ты решил украсть у меня всю партию.
— Нет, Джимми, все не так! — отчаянно пытался оправдаться Мигель.
— Для такого червя, как ты, я — мистер Льюис. Ты хоть представляешь, что каждая партия — это риск для всех? Мои покупатели в этом деле стабильность ценят превыше всего. А ты подставляешь меня… Из-за твоей выходки я могу потерять свои каналы сбыта! Ты хоть представляешь, какие это деньги!!!
Водитель даже не упирался, он просто склонил голову и закрыл глаза:
— Если вы и вправду так думаете, мистер Льюис, тогда можете поскорее со мной покончить, потому что мне больше нечего вам сказать.
Джимми, недолго думая, спрятал револьвер и подошел к водителю:
— Ну же, вставай, тебе нечего бояться — я тебе верю, можешь идти домой.
Джимми вновь вернулся в свое состояние добродушного пьяницы:
— И вообще, все могут расходиться, представление окончено.
Все в комнате были рады такому заявлению, конечно, больше всех обрадовался Мигель, он уже успел проститься со своей жизнью… Но Скотт был недоволен таким решением, только возражать сейчас Льюису не стал.
Выйдя на улицу, Кэрол предложил меня подвезти. Без долгих раздумий я сел к нему в машину.
— Что это было сейчас? — спросил я.
— Если ты про выходку Льюиса, то не стоит расслабляться. Этот садист обожает играть чужими чувствами и жизнями. Нам теперь стоит быть очень осторожными.
— А что еще известно на него? Должна же быть какая-то информация.
— Информации на Льюиса не так много. Но нам доподлинно известно, что во время войны он был снайпером.
— Снайпером? — усмехнулся я. — Да он же пьянчужка.
— Поначалу я тоже таковым его считал, но его профессиональные навыки столь же высоки, как и его любовь к выпивке. Впрочем, она ему совсем не мешает думать трезво.
— Ты случайно им не восхищаешься?
Кэрол, усмехнувшись, слегка наклонил голову:
— Отчасти, он за все время не дал повода себя скомпрометировать.
— Даже не знаю… То, что я видел сегодня, о многом говорит, этот парень педант. Тот револьвер, которым он угрожал водителю, не рядовое оружие. И будь я на месте Джимми, стрелял бы только из такого. И если вам проверить этот револьвер, думаю, можно было бы много нераскрытых убийств связать.
— Может, ты и прав.
Кэрол повернул на Парменд-стрит, и я сразу вспомнил о Сильвии, я уже давно к ней не захаживал, да и она в последние две недели стала менее навязчивой.
— Кэрол, а что ты можешь сказать о Сильвии?
— В каком смысле? — он непонимающим взглядом посмотрел на меня.
— Ну, тебе в ней ничего не кажется подозрительным?
Кэрол усмехнулся:
— Конечно кажется, я до сих пор не понимаю, что она в тебе нашла.
— Я ведь серьезно.
— Ну, а если серьезно, то мне кажется, что у тебя уже навязчивая идея образовалась.
Я усмехнулся и ничего ему не ответил. Хм… Навязчивая идея, значит… Он ведь не видел то, что видел я. Более нелепой кандидатуры на роль копа под прикрытием найти было бы сложно. У Кэрола нет ни опыта, ни профессионального чутья. Его даже в банде держат до сих пор на вторых ролях. Мое мнение насчет Сильвии не изменилось, но нужно продолжать играть, и я решил сейчас к ней зайти:
— Останови здесь, дальше я пройдусь.
— Как знаешь, — Кэрол ехидно улыбнулся, он понял, куда сейчас я направляюсь.
Дом Сильвии был почти под боком, и моя прогулка к нему не отняла много времени.
Дверь мне открыла совершенна другая женщина. Нет, это, конечно же, была Сильвия, но это был единственный раз, когда я ее видел в обычных джинсах и самой обычной майке. Ни раньше, ни позже она больше не представала передо мной в таком образе.
— Генри… это ты? — она немного попятилась.
Видно было, что для нее находиться перед мужчиной в такой одежде несколько неприятно.
— Конечно я, — весело ответил я, глядя на ее стеснение.
— Проходи, я сейчас.
Я не успел даже пройти в гостиную и сесть в кресло, как Сильвия уже выпорхнула из соседней комнаты, демонстрируя свой безупречный наряд.
— Ну как я тебе?
— Бесподобно, — я встал и взял ее руки, рассматривая платье. — Но не стоило так наряжаться ради меня, мне ты нравишься в любой одежде.
— О, Генри, лучшего комплимента я еще не слышала.
Сильвия положила свои руки мне на плечи и, пристав на цыпочки, поцеловала меня. Я даже не знаю, как она относится ко мне, я даже не знаю, можно ли ей доверять, но я все равно продолжаю к ней приходить. Возможно, мои слова были ложью, возможно и ее слова ко мне тоже являлись таковыми, но мы оба продолжали говорить друг другу приятные вещи.
