Викарий поднял глаза. Прежде чем он вновь подал голос, прошло несколько секунд:
— Братья и сестры, вы слышали, что сказано в Священном Писании о клеветниках. И вот, как оказалось, среди нас есть такой человек. Наш брат обманывал нас. Он обращался к нам с улыбкой на устах, а в сердце своем затаил зло. — По своему обыкновению Ласлетт говорил замедленно, тем не менее прихожане слушали его, затаив дыхание. — Этот человек попросил нас о помощи, и мы помогли ему. Он пользовался нашим гостеприимством, входил в наши дома, сидел за нашим столом, но он не был одним из нас. — Питер Ласлетт в упор посмотрел на Энди и смело продолжал: — Он говорил, что вырос на улицах Лондона, а сам не знает их названий. Он говорил, что неграмотен, а сам изъясняется, как человек начитанный. Он говорил, что его воспитали бродяги, а сам имеет прекрасные манеры. Братья и сестры во Христе, боюсь, что среди нас находится лжец, состоящий в союзе с дьяволом.
Викарий прикрыл глаза и опустил голову. Прихожане затаили дыхание. Впервые за тридцать лет службы Питера Ласлетта во время его проповеди под сводами церкви царила напряженная тишина.
— Господин Гилберт Фуллер, если это ваше подлинное имя, не соизволите ли встать и объяснить нам, в чем дело?
Люди молча повернулись в сторону Энди. Одни смотрели на него с изумлением, другие — ощерившись, как псы, готовые броситься на медведя. Энди вскочил со скамьи и метнулся к окну. Крепко прижимая к себе Библию, полученную от епископа, он пробежал без остановки не меньше двух миль и лишь далеко за пределами города позволил себе перевести дух.
Элиот предвидел и такую развязку. Если случится нечто подобное, предупреждал он Энди, следует возвращаться в Лондон не спеша, окольными путями. Это необходимо, чтобы никто не узнал, что Энди — агент епископа.
И молодой человек направился вдоль побережья Северного моря в Шерингэм, откуда послал епископу шифрованный текст.
Епископ Лод получил письмо Энди прямо перед ужином. Не обращая внимания на протестующие крики толстяка повара, он удалился к себе в кабинет. Там он снял с полки Библию. Послание состояло всего из четырех слов: (23/6/5/4–7)! «Горе мне! Погиб я!» — сообщал Энди, воспользовавшись Книгой пророка Исаии.
Со вторым заданием начинающий агент справился успешно. Епископ отправил его в Бедфорд — городок, расположенный в плодородной долине реки Уз, севернее Лондона и западнее Кембриджа. На сей раз Энди сочинил легенду попроще и поправдоподобнее. Прибыв в Бедфорд, он без промедления отправился в церковь и, дождавшись окончания службы, заговорил со священником. После проповедей Питера Ласлетта служба Роберта Сьюэлла стала для него приятным сюрпризом. Красноречие святого отца поразило Энди. Молодой человек предположил, что Роберт Сьюэлл учился в Кембридже или Оксфорде.
Энди заметил непорядок, едва переступил порог церкви. Алтарь располагался не там, где надлежало, а на священнике не было традиционного одеяния. Однако куда более серьезной провинностью было то, что «Книге общей молитвы» не уделялось почти никакого внимания, — а ведь от всех священников строго требовалось следовать ее предписаниям в течение службы. Регламентировала она и содержание проповедей. Выражать личное мнение во время проповеди категорически запрещалось. Епископ настаивал на том, что в любой церкви нужно подчиняться общим правилам, именно единообразие богослужения и определяло целостность англиканской церкви. Тексты, не включенные в «Книгу общей молитвы», также не одобрялись епископом. Кто знает, до чего можно дойти, если позволить каждому говорить, что вздумается? Куда как лучше использовать разрешенные церковью молитвы.
Энди сразу понял, что Роберт Сьюэлл был пуританином. Во время богослужений он свободно высказывал свои мысли и не придерживался утвержденного текста молитв. Три месяца Энди внимательно слушал проповеди, делая заметки и хладнокровно намечая план действий.
Юношу смущало лишь одно: во время своего пребывания в Бедфорде, он успел подружиться с дочкой священника, Эбигейл. Это была очаровательная застенчивая девушка с прелестными ямочками на щеках. Долгими летними вечерами Энди и Эбигейл гуляли за домом священника по заросшему густой травой лугу. Они болтали о разных милых пустяках, делились друг с другом мечтами и надеждами, рассказывали о том, что любят и что ненавидят. Впервые Энди чувствовал себя с девушкой непринужденно и легко.
«Хорошо, что скоро я уеду из Бедфорда, — говорил он сам себе, — так и влюбиться недолго. А этого тайный агент позволить себе не может».
Бедфорд стал первой победой Энди. Выслушав обвинение в совершенных преступлениях, Сьюэлл откровенно признал свою вину. Его осудили и сместили с должности приходского священника. Энди сделал все как надо: не выдав себя, он сумел собрать информацию и в зашифрованном виде переслать ее епископу. А еще, листая во время проповедей Сьюэлла Новый Завет, молодой человек сделал удивительное открытие, которое позволило ему поставить в конце письма свое имя: (40/10/2/12), Эндрю[52].
С третьим заданием Энди также справился успешно, а четвертое выполнил просто блестяще. На этот раз он отправился на восток, в город Колчестер. Объектом наблюдения стал еще один священник, Престон Оливер. И он оказался участником заговора пуритан, но, самое главное, в Колчестере обнаружилась добыча покрупнее.
Для Колчестера Энди сочинил байку о том, как его выгнали из Кембриджского университета за связь с пуританами. Оливер не только проявил к нему участие, но и познакомил с юной леди, приятель которой, студент, тоже вынужден был покинуть Кембридж. Девушку звали Мэри Седжвик, ее друга — Маршалл Рамсден. По словам Маршалла, он пострадал за распространение брошюр непристойного содержания. Однако Оливер намекнул Энди, что на самом деле этого чистого и честного юношу, искренне верующего в Бога, исключили из университета за его богословские взгляды.
Открытая, веселая, располагающая к себе, Мэри с первого взгляда понравилась Энди. Выслушав своего нового друга, с жаром рассказавшего ей историю своих мнимых злоключений, она схватила его за руку и потащила по улицам Колчестера в кузницу, где Маршалл работал подмастерьем.
Приятная внешность и непринужденные манеры Маршалла Рамсдена поначалу заставили Энди напрячься: он почувствовал укол ревности, когда увидел, с какой нежностью Мэри смотрит на своего друга. Но Энди удалось быстро справиться с собой, и скоро молодые люди стали неразлучны. Они частенько засиживались допоздна в кузнице, вспоминая забавные случаи из студенческой жизни и обсуждая любимые книги, а по воскресеньям обедали втроем.
Однажды Мэри попросила Энди сопровождать ее в дороге — а в случае необходимости и защитить. Девушка должна была раздать очередную партию памфлетов. Маршалл и не думал ревновать. Он доверял Мэри и, судя по всему, Энди тоже.
Прошло еще немного времени, и секретный агент епископа начал помогать Маршаллу печатать сочинения Джастина. Молодым людям было хорошо вместе. Энди показали все тайные ходы и объяснили, как незаметно покинуть кузницу. По вечерам Мэри обычно приносила им что-нибудь поесть. Иногда они хохотали так громко, что казалось непонятным, как их до сих пор не обнаружили.
