Когда путешественники спешились и взяли своих коней под уздцы, Бэйр озадаченно посмотрел на отца:
— Да, Бэйр, — ответил Урус. — Это и есть особый подарок тебе.
— Скалолазанию.
— Но ведь келан Араван уже обучил меня скалолазанию, па, и я неплохо могу делать это.
— Эх, элар, ты сможешь делать вдвое больше, после того как чакка — дриммы — поработают с тобой: лучших скалолазов, чем они, нет во всем Митгаре.
— Как же это может быть? Живут–то они под землей, внутри каменных гор.
— Да, мальчик, тебе предстоит узнать многое и многому научиться, потому что жизнь внутри гор требует большего искусства в скалолазании, чем жизнь на поверхности земли.
— Па?..
Когда Дорн повернулся на пятках и зашагал к воротам, Урус похлопал сына по плечу и сказал:
— Все обстоит именно так, как они говорят.
Ведя в поводу лошадей, они последовали за капитаном в Дриммендив, в Крагген–кор, в Черную Дыру.
Глава 12 ПЕРЕХОДЫ
ОКТЯБРЬ 5Э1003 — ЯНВАРЬ 5Э1004
(шесть и пять лет тому назад)
Под ритмичное цоканье копыт по гранитным плитам они миновали Рассветные Врата. Шествие возглавлял капитан, замыкал Урус, остальные путники следовали цепочкой между ними. Выдолбленная в красном граните Шлема Бурь палата, куда они вошли, была огромной: не менее двух сотен ярдов[5]в длину и примерно столько же в ширину, на потолке, высота которого была не менее тридцати футов, располагались навесные бойницы — настоящие окна смерти. Посмей захватчик пройти через Врата, дождь стрел, копий, дротиков, расплавленный свинец и кипящее масло обрушатся на врага.
Пройдя через эти внушительные оборонительные системы, путники направились к единственному выходу из палаты, расположенному в дальнем ее конце. Широкий коридор вел вниз, во внутренние помещения Крагген–кора. Стук лошадиных копыт будил эхо в недрах горы. Они спускались вниз по наклонному широкому коридору, освещенному фосфоресцирующими фонариками, голубовато–зеленый свет которых создавал таинственную и немного жуткую атмосферу. Они шли в этом неестественном призрачном свете, вдыхая слабый запах масла, который, казалось, пропитал все вокруг, и наконец вышли на широкую площадку, под которой виднелся короткий пролет широкой лестницы. Бэйр остановился, пораженный увиденным.
Ступеньки спускались вниз к широкому каменному карнизу, который внезапно обрывался, — зияющая расселина в скале, казалось, была вырезана гигантскими ножницами. Черный зев бездонной пропасти преграждал путь. Смоляно-черная пустота, рассекая пол, переходила в широкую трещину в высокой каменной стене на одной стороне и в точно такую же трещину — на противоположной. Это было непреодолимое препятствие, ширина которого в самом узком месте была никак не меньше пятидесяти футов. Через пропасть был перекинут подъемный мост, на дальнем конце которого за укрытием стояла подъемная лебедка, готовая в любой момент опустить противовес, который потянет за собой пролет, и зафиксировать его в требуемом положении. Мост и подъемный механизм охранялись гномами–часовыми.
За громадным провалом снова расстилался каменный пол, и в свете фонарей, подвешенных к стенам на специальных крюках, Бэйр мог окинуть взглядом все огромное помещение, в котором они очутились: длина его была больше мили, а ширина составляла примерно половину длины; сводчатый потолок отстоял от пола на несколько сот футов и подпирался четырьмя рядами колонн, расположенных из конца в конец по всей длине зала.
Голос Дорна прозвучал в пустоте как–то особенно гулко и торжественно:
— Вы находитесь сейчас в Военном Зале.
— А здесь были войны? — спросил Бэйр.
— Да. Несколько раз темные силы пытались захватить это место. Но никогда им не удавалось перейти через Великую Бездну и одолеть ополчение чакка.
Урус удивленно посмотрел на него:
— Я слышал, что армия темных сил однажды захватила Дриммендив.
— Да, это так. Но они были разбиты Дьюреком Седьмым в войне за Крагген–кор.
Урус посмотрел на Риату, а потом снова перевел взгляд на Дорна:
— Если ни одна армия никогда не переходила Великую Бездну, то как получилось, что они захватили это подземное прибежище?
Губы Дорна сжались и побелели — было видно, что вопрос ему неприятен, однако, пересилив себя, он наконец произнес низким, хриплым голосом:
— Они обосновались здесь после того, как Гхат вытеснил нас отсюда.
Бэйр нахмурился.
— Гхат? — переспросил он.
— Драэдан, Гаргон, — пояснил Араван. — Ужасное существо, против которого устоять не мог никто…
— Это наш дом, — отрывисто произнес Дорн, как бы желая закончить поскорее этот разговор о мрачных временах, пережитых гномами, и постыдном бегстве чакка, — к тому же король Белор ждет вас.
Они вступили под высоченные своды Военного Зала и здесь остановились, чтобы снять с себя теплую одежду. Дорн кликнул нескольких гномов–часовых, которые взяли у путников лошадей и пони и отвели их в конюшни; он также приказал перенести дорожный багаж в комнаты для гостей. Затем путники проследовали к одному из многочисленных выходов.
Когда они проходили мимо колонны, вытесанной из красного гранита, Бэйр заметил вырезанное на ней изображение дракона, обвивающего столп.
— Это одна из самых новых, — усмехнулся Дорн, заметив интерес мальчика.
— Из самых новых?
— Ну да. Некоторые колонны были повалены во время сражения за Крагген–кор.
— А когда это было?
— Хмм… — Дорн, напрягая память, подергал себя за бороду. — Семьсот семьдесят два года тому назад. — Дорн посмотрел на руны[6], вырезанные по кругу в основании мощного сооружения. — А эта колонна была установлена двадцатью годами позже…
— Так, значит, ей семьсот пятьдесят два года, — как бы мимоходом уточнил Бэйр.
Дорн утвердительно кивнул.
— И вы называете ее «новой»?
— Ну да. По сравнению с другими она совсем новая.
По пути им пришлось подняться на один лестничный пролет, затем на другой, еще на один… Группа повернула налево, затем направо, потом снова налево… Так продолжалось до тех пор, пока Бэйр не потерял счета ступеням и поворотам. Наконец они вошли в длинное узкое помещение, сводчатый потолок покрывали рунические надписи.
