— Я звонила вашей матери, Митч, но работает автоответчик, а это очень срочно, — торопливо проговорила эксперт.
— А что стряслось? — напрягся он.
— Она ушла, — ответила Гретель.
— Кто ушел? — удивился Митч.
— Разве вы не получали электронное сообщение? Она сказала, что выслала вам уведомление и не встретила возражений. Забрала вещи и ушла... Такая толковая девушка. Мы с ней сработались. И ваша мама так высоко ее оценила, — посетовала женщина. — Я не понимаю, Митч.
— Я тем более ничего не понимаю, — проговорил он, прекрасно все поняв. — Когда это произошло, Гретель?
— Только что, — ответила та. — Бедная, не знаю, что с ней творится, выглядела она просто ужасно.
— Я попытаюсь ее найти, Гретель, — объявил Митч, поспешно засобиравшись. — Если она по какой-либо причине вернется в галерею, не отпускайте ее, дождитесь меня. Очень вас прошу.
Приблизительно полчаса спустя Митч Ганновер стремительно вошел в многоквартирный дом, сел в лифт, поднялся на этаж, где снимала квартиру Вероника Бинг, надеясь застать ее там.
Дверь оказалась незапертой. Толкнув ее, Митч прошел в спальню. На постели лежал раскрытый, переполненный вещами чемодан. Вероника рылась в глубине шкафа.
— Что ты делаешь? — громко спросил он.
Девушка ненадолго замерла, не изменяя позы, затем холодно ответила:
— Ищу свои красные туфли. Никак не могу найти. Ничего не понимаю...
— Красные туфли для тебя важнее, чем разговор со мной?! — возмутился он, все еще общаясь с ее спиной.
— Я выслала тебе сообщение, — категорически отказываясь повернуться к нему лицом, произнесла Вероника.
— У меня не было времени его прочесть, — сказал Митч.
— Меня это не удивляет, — хмыкнула девушка.
— Ты могла сказать мне все это лицом к лицу.
— Может быть, и могла, но не хотела. Ты здесь только для того, чтобы упрекать меня?
— Нет, я здесь по совершенно иной причине. Хочу напомнить, что ты поставила свою подпись под серьезным документом и обязана строго выполнять его условия, — непримиримым тоном проговорил он.
— Я отлично помню о существовании пункта под названием «Ответственность сторон», более того, я готова ко всем предусмотренным этим договором санкциям. Тебе нужно лишь подать на меня в суд. Удачи, Митч! — с нарочитой веселостью пожелала ему Вероника из глубины шкафа, с притворным усердием разыскивая потерянные красные туфли.
— Тебе известно, что я не стану этого делать, — сказал Митч, подойдя ближе.
— Тогда в чем суть твоих претензий?
— Я думал, ты дорожишь этой работой.
— Дорожила и очень. Но вчера ты помог мне понять, что это все из области несбыточного, — ответила она, возникнув наконец из шкафа.
— Каким же это образом? — возвышаясь над ней, потребовал ответа Митч.
— Просто я не вижу больше причин для своих карьерных попыток. Ясно, что мой удел — это одиночество.
— Тебе только вчера было сделано предложение! Как ты можешь так говорить? — возмутился Митч.
— Кстати, это и твой удел тоже, — пресно сообщила она и вновь углубилась в поиски мифических красных туфель.
— Спасибо за прогноз, но я так не думаю, — возразил он. — Вернее, думал до вчерашнего дня, но не теперь... Ты считаешь, я не понимаю, что заставило тебя ответить отказом? Понимаю... Но и ты меня пойми, Вероника. Я любил всего дважды. И каждый раз это становилось для меня настоящим потрясением. Я обожал Клер и был уверен, что встречу с ней старость. Когда ее не стало, все потеряло смысл. Мысль, что удастся полюбить вновь, казалась мне не просто абсурдной, а предательской. Когда встретил тебя, я не собирался давать волю своим чувствам, хотя ты сразу же заставила меня думать только о тебе, о твоих бесспорных достоинствах и спорных странностях, а главное, желать тебя. И я желал. В страсть обладания тобой я вложил все свои силы, не позволяя себе думать, что это любовь. Мне казалось, так я предам свои чувства к Клер. Даже вчера, придя сюда с кольцом, я надеялся удержать тебя, но удержать на расстоянии. Ты все правильно поняла, Вероника. Я не был готов к истинному супружеству. Мне хотелось сохранить тебя для постели, для удовольствия, для рождения детей...
— Замолчи! — вскричала Вероника.
— Я обманывал себя, любимая. Я любил Клер. Это так. Но Клер нет. Она никогда не покинет моего сердца, но я еще надеюсь, что ты согласишься стать моей возлюбленной на многие и многие годы.
— Ты идешь ва-банк, Митч. Полагаю, ты очень хочешь угодить своим родителям, учитывая то, какие отношения у меня с ними сложились. Но нет, Митч, я не желаю быть твоим компромиссным вариантом.
— Нет, Вероника. Я сейчас предельно искренен с тобой, — заверил ее Митч. — И резюмируя все сказанное, я хочу, чтобы ты стала моей женой, моей возлюбленной, моей спутницей.
— Митч, я тоже тебя люблю, — проговорила она. — И тем труднее мне сделать верный выбор. Но сомнений так много, и все они весомы... — покачала она головой.
— Я готов развеять любое, — пылко произнес Митч. — Позволь мне. — Он присел возле Вероники и соединился с ней в поцелуе. — Выходи за меня, — тихо попросил Митч, за талию потянув возлюбленную на постель.
— Правильно ли это? — усомнилась она, покорно следуя за любимым.
— Это правильно, любовь моя. Поверь мне, — твердо проговорил он, снова целуя ее.
— Какие у меня основания, чтоб тебе верить? — спросила она.
— Я люблю тебя. Этого достаточно?
— А еще?
— Я хочу тебя, Вероника, — шептал признания Митч, в то время как в его кармане дребезжал мобильный телефон.
— Ответь, — попросила Вероника.
— Это мама, — сказал он, вытащив телефон и взглянув на маленький экран.
— Тем более ты должен ответить, — настояла она.
— Мама, что? — нетерпеливо спросил сын. — Все в порядке. Я нашел ее. Да-да, она будет нашей... Еще не согласилась, но я над этим работаю. Договорились... Увидимся за ужином. Если мы припоздаем, не волнуйтесь, значит, будем к завтраку... или к ланчу. Передавай привет отцу.
— И от меня тоже, — прошептала Вероника, уютно устраиваясь в его объятиях.
— И от мисс Бинг вам обоим тоже огромный привет. До связи, мам, — закончил разговор сын и отключил телефон. — Теперь нам никто не помешает.
— Нам и прежде никто не мешал, — справедливости ради заметила Вероника.
— Ты права... Итак, мисс Бинг, вы согласны стать моей женой? — по всей форме сделал ей предложение Митч.
— Согласна, — ответила она.
— Уф! Невероятное облегчение. Потому что я не на шутку боюсь твоих друзей. Они разорвали бы меня на части, упусти я тебя. Чем это ты их так приворожила?
