Схватив Кэтрин за предплечья, Сэм приподнял ее на цыпочки и придвинул к ней воинственное лицо.
– Похоже, я нравлюсь женщинам, – сказал он, стиснув зубы.
Кэтрин пожала плечами, и ее груди слегка коснулись его груди. Она быстро перевела взгляд на его рот, прежде чем поднять глаза выше и встретиться с разъяренным взглядом. Сердце Кэтрин колотилось так быстро и так громко, что ей было удивительно, почему соседи не стучат в стену и не требуют вести себя потише.
– Это ты так говоришь, – заставила она себя ответить с поддельным спокойствием, хотя ей казалось, что пульс бьется уже в горле. Явно настал момент, когда надо отступить, не доводить дело до крайности, но почему-то все слова, которые следовало задавить в зародыше, посыпались из нее. – Но где доказательства, Мак-Кэйд? Бьюсь об заклад, ты проводишь время в притонах со стриптизом и готов всегда, как тролль, за стойкой бара распускать слюни, а потом с праведным гневом обвинять женщин в аморальности, тех женщин, которые зарабатывают себе на жизнь, раздеваясь…
И тут Сэм, чтобы заткнуть ей рот, впился в нее губами, по крайней мере так он себе объяснил собственный порыв, когда сознание прояснилось. Он стоял, схватив ее за руки, в голове стучало, стучало, стучало – от гнева, от волнения, которое он все время старался подавить. Он боялся, что его парализует от желания. И внезапно Сэм понял, как надо поступить, – прижать ее к стене.
Он целовал Кэтрин, как сильно изголодавшийся мужчина, нежданно-негаданно попавший на пир.
И она отвечала на его поцелуи.
Он чувствовал, как нежные губы раскрылись ему навстречу, он застонал, его язык оказался у нее во рту, где так тепло и сладко, но, о Боже, ему хотелось большего. Он толкал свой язык все глубже, а его тело теснее прижималось к ней. Он был без ума от ее грудей, которые расплющились о его грудь, ему нравилось, как белые тонкие руки обвили его шею и тянули к себе все ближе и ближе.
Сэм запустил пальцы ей в волосы, шпильки выпали, а пряди волос накручивались на его темные пальцы, запах шампуня, свежий и чарующий, витал в воздухе. Вдыхая аромат волос, Сэм стиснул рыжую головку между ладонями, потом приподнял и посмотрел в томные глаза, покрасневшие на миг, и снова принялся целовать. Еще крепче. Ее мягкие губы прижимались к его губам, а пальцы не отпускали его голову, словно Рыжая боялась, что он отстранится от нее. Их языки сплелись, он застонал. Этот звук вырвался откуда-то из самой глубины его тела.
Прошли то ли секунды, то ли часы, когда он отпустил ее голову и медленно провел руками по всему телу, подхватил пальцами край юбки и, зажав ткань, потянул вверх по бедрам, до пояса. Сильные мужские пальцы оказались на легкой ткани рубашки. Внезапно его руки ощутили тепло пышных ягодиц. Он поднял ее ноги так, чтобы она обхватила его бедра, и стал безрассудно и страстно прижиматься к жаркому влажному женскому местечку.
Кэтрин застонала и крепче вцепилась ему в волосы. Он снова принялся жадно целовать ее, язык Сэма действовал смело и напористо. Он обращался с женщиной так уверенно, будто обладал Богом данным правом владеть ее телом. Казалось бы, Кэтрин это не должно нравиться, но, напротив, ей показалось, что демон, прежде скрывавшийся, демон, о котором она даже не подозревала, вдруг объявился. Она чувствовала, что каждое движение, каждое слово, все те игры, которые она устраивала с этим мужчиной, – все вело к этому пламенному мигу. Сейчас она испытывала только чувства, больше ничего. Ей казалось, ее безжалостно бросили в пламя, угрожающее спалить ее заживо. Его губы, его большие руки на ее голой коже, его тело, вдавившее ее в стену, – все подкармливало и разжигало неистовое пламя. Его плоть вдавилась между ногами, а бедра двигались и двигались, медленно, уверенно, доводя до возбуждения, которого никогда прежде она не испытывала. Она вздыхала от нетерпения, она приклеивалась к нему, стараясь помочь овладеть ею.
Без предупреждения Сэм оставил ее, Кэтрин запротестовала и хотела вернуть его обратно, но он принялся целовать ее в щеку, в ухо.
– Боже мой, – шептал он, – с тобой так хорошо! – Он пососал мочку ее уха, потянул губами, потом прихватил зубами. Неровное дыхание обдавало ее лицо теплом, но она дрожала, как от озноба.
Его бедра снова двигались, доводя ее до экстаза.
– Сэм. – Кэтрин еще крепче вцепилась ему в голову, пытаясь повернуть ее так, чтобы исхитриться и поцеловать.
Он подчинился и поцеловал ее в губы, а потом снова решительно приник к шее. Крепко впившись пальцами в попку Кэтрин, он приподнял ее повыше, желая губами достать ямочку у основания шеи.
– Сними рубашку, Кейли, – прохрипел он. – О Боже, дорогая, я хочу…
Кейли? Она заморгала, до ее замутненного страстью сознания с трудом дошло, что за имя произнес он. Сперва ей захотелось пропустить это имя мимо ушей, не обращать внимания. Но… О Боже, ну хоть один раз пусть он назовет ее как надо! Больше ни о чем она его не попросит. Кэтрин была на грани оргазма, и ей не хотелось все испортить.
Она сама двигалась все быстрее, но даже в предвкушении невероятного удовлетворения, какого никогда прежде она не испытывала, Кэтрин не смогла промолчать.
– Кэтрин, – хрипло прошептала она. – Меня зовут Кэтрин. Скажи это, Сэм, пожалуйста, ну пожалуйста, ну скажи хоть раз…
С секунду он не отвечал, продолжая целовать ее шею, ритмично двигая бедрами, потом вдруг затих. Он поднял голову и посмотрел ей прямо в лицо. Вдруг с глухим стуком он ударился головой о стену рядом с ее головой.
– Прекрати! – Голос звучал напряженно. Он повернул голову и прохрипел ей прямо в ухо:
– Черт бы тебя побрал, Кейли. Неужели ты не можешь не врать хотя бы сейчас?
И тут холодная реальность погасила все горячие чувства, которые только что клокотали в ней. Может, ей следует быть благодарной за этот миг? За то, что избежала того, отчего находилась на волосок? Но ей сейчас не до благодарности, она поражалась тому, что способна на такие чувства, которые испытывала.
Кэтрин отдыхала, прислонившись головой к стене и стараясь глубоко и спокойно дышать. Ей надо прийти в себя.
Сэм поднял голову и посмотрел на нее. Ее губы распухли от поцелуев взасос, зрачки расширились. Но взгляд, который встретился с его взглядом, был упрямым, и Сэм хорошо понимал, что Рыжая не собирается отречься от своих слов. Никогда в жизни не доводилось ему сталкиваться с таким упрямством.
И он взбесился.
– Я могу заставить тебя захотеть, – прохрипел он и понял, что так оно и есть. Она выглядела как женщина, которая на грани, и надо совсем чуть-чуть, чтобы довести ее до конца. – Я могу заставить тебя просить, Рыжая. Не важно, каким именем я тебя называю.
Охваченный яростью, в агонии раздраженного возбуждения, он схватил ее за задницу, поиграл бедрами, с удовлетворением наблюдая, как затуманились ее глаза и прикрылись веки, а щеки снова обрели цвет. Она слабо застонала и сама дернулась ему навстречу. Затем обратно, уронив руки вдоль тела и ногами коснувшись пола. Медленно, очень медленно она подняла веки, налитые свинцом, глаза все еще были в тумане от сексуального томления, но когда она снова встретилась с ним взглядом, в них уже вернулась упрямая решимость.
