Предстоит совместная работа прокуратуры, полиции и ученых. Будут применяться как новейшие технологии, так и инновационная правовая стратегия. Мы намерены предъявить обвинение насильнику в шелковом чулке, как вы метко, с вашей точки зрения, его называете. Обвинение будет основано на данных ДНК. Действие закона о сроках давности, который дает насильнику возможность уйти от наказания, будет приостановлено. Если его найдут, его будут судить. Этот шаг разумен, продуктивен, инициативен, – сказал Батталья. Указав на фоторобот у себя за спиной, он продолжил: – Однако нам требуется ваша помощь в поисках этого зверя. Его не должно быть среди нас. Спасибо.
– Вам приходилось применять такие методы раньше, мистер Батталья? – спросил журналист «Си-би-эс».
– Мы делали это дважды. Без особой огласки. Сейчас эти монстры все как будто уверены, что останутся безнаказанными – только потому, что законодательные власти не удосуживаются упразднить закон о давности.
– То есть вы намерены повторить опыт Олбани господин окружной прокурор?
– Эти законы созданы для того, чтобы обезопаситься от неверных показаний. И на случай пропажи свидетелей. Но все это устарело, – произнес Батталья. Лицо его расплылось в улыбке. – Равно как и сами законодательные власти. Только и заняты, что неверными показаниями. Последние две реплики не для протокола, договорились?
– Когда вы поймаете его? – спросил Микки Даймонд.
– Начальник полиции делает все возможное. Привлечены дополнительные силы детективов со стороны. Я ожидаю…
– С какой стороны? Откуда?
– Без комментариев. На чьей вы стороне?
– Но если он совершил столько преступлений, почему выдвинуто обвинение только по одному? – спросил репортер новостного радиоканала.
– Мы хотели начать с самого первого случая, чтобы быть уверенными в том, что это дело никуда от нас не уйдет. По остальным обвинения будут вынесены в течение месяца. А обвинение, которое мы выносим сейчас, сразу же переводит этот случай в эпицентр общественного внимания. Мы, не теряя времени, начнем работать с национальным банком данных. Насильник может скрываться, но на этот раз он продержится недолго.
– Мистер Батталья, а вам известно, почему начальник полиции связывает недавнее убийство с преступлениями Шелкового Чулка?
– Пока рано делать подобные выводы и будоражить общественность. Надо проверить все улики, – нахмурившись, произнес Батталья.
– Будоражить общественность? – переспросил Даймонд. – В Верхнем Ист-Сайде женщины передвигаются по улицам так поспешно, будто сейчас рождественская распродажа. Это же просто ужас. Настоящая паника.
– Именно этого мы и пытаемся избежать. Дамы и господа, послушайте. Позвольте привести вам статистику. Количество нападений в Манхэттене за прошлый год значительно меньше, чем за позапрошлый.
Если верить, что все подобные заявления за последние десять лет соответствуют действительности, боюсь, придется признать, что в Манхэттене нападения больше не случаются. Что скажет Батталья потом, я знала заранее:
– Цифры не врут, а вруны все выдумывают.
Он усмехнулся. Журналисты лишь хлопали глазами.
– Уровень убийств ниже, грабежи сокращаются…
– Возрастает только количество изнасилований. В чем причина, мистер Батталья?
Шеф покосился в мою сторону и незаметно кивнул – вероятно, в благодарность за то, что возможность такого вопроса я обсудила с ним заранее.
– Здесь две проблемы, – сказала я. – Все, кто занят на подобной работе, согласятся со мной: на самом деле стало больше разговоров об изнасилованиях, но не самих изнасилований. Поэтому и возможностей для пострадавших получить помощь становится больше. Есть юридические, медицинские, психологические службы. Во-вторых, следует различать изнасилования по тому, знаком ли преступник с жертвой. Изнасилования женщин, с которыми преступник незнаком, составляют меньше двадцати процентов всех сексуальных преступлений. Это число постоянно в целом и за последние пять лет не увеличилось ни по одному району.
– А в чем разница между этими двумя категориями? – спросил репортер «Эн-би-си».
– Нью-Йоркская полиция проводит эффективную политику предупреждения нападений. Работают отделы по борьбе с преступностью, отдел, отслеживающий агрессивных насильников, специальный отдел по предотвращению преступлений, патрулируются районы. У потенциальных насильников на улице поэтому не так много шансов. Когда изнасилования совершаются знакомыми лицами, жертва думает, что может довериться. Это может быть член семьи, сотрудник по работе или просто друг. Она спокойно идет с ним к нему домой, в свою квартиру, в отель – мимо полицейского на посту. Подобные случаи органы правопорядка предотвращать не в состоянии. Число изнасилований временами растет именно за счет таких преступлений.
Микки Даймонд напомнил нам о последних событиях.
– Почему никто не смог предотвратить нападение на студентку на прошлой неделе? – спросил он. – А вчерашнее убийство?
Снова взял слово Батталья:
– Именно поэтому мы избрали наступательную политику, обвинив Условную Личность. Мы не позволим им держать город в страхе.
Он встал с кресла, давая понять, что встреча окончена, и направился к столу.
– Вы утверждаете, Пол, что эти нападения дело рук одного человека? – спросил Даймонд.
Батталья прикинулся, что не слышал вопроса. Ему не хотелось быть пойманным на слове, если он вдруг ошибется.
– Роуз, соедините меня, пожалуйста, с мэром. И спровадьте эту публику поскорее, – распорядился он вполголоса.
Даймонд не сдавался:
– Алекс, я слышал, что вы лично заметили череп в подвале университета. Может быть, вы расскажете, что почувствовали в тот момент? Где проходит расследование?
Батталья резко повернулся и кинул в мою сторону красноречивый взгляд. Я поняла, что для меня будет лучше воздержаться от комментариев.
– Это в компетенции полиции и экспертов, – произнес он. – Надо определить, кто была эта женщина и как она умерла, после чего подключится наш отдел. По этому поводу Александра ничего сказать не может. Конференция закончена. Поторопитесь, иначе не успеете дать материал.
– Видимо, начальник полиции не сообщил вам о звонке, который поступил сегодня на «горячую линию».
Батталья не терпел, чтобы хоть что-то оставалось вне его ведома. Он взглянул на меня в поисках поддержки. Я лишь пожала плечами и мотнула головой. Конечно, за отсутствие оперативных сведений он будет винить только меня.
– Я был занят весь день, – пробормотал он. – Возможно, начальник полиции звонил, но я еще не связывался с ним. О чем вы говорите?
– Какой-то психиатр из Виллидж видел мою статью в субботнем номере, – гордо проговорил Даймонд. – И говорит, что знает, кто эта девушка, которую нашли в стене. Он заявил, что его пациентка с инициалами А. Т. пропала почти двадцать пять лет назад.
