Мэгги встала и собралась уходить. У стеклянной двери она остановилась, прикрыв глаза, и мысленно взмолилась, чтобы Кейн окликнул ее. Но он молчал, и Мэгги пошла в свою спальню.
Кейн наблюдал за уходом жены. Он не мог пальцем пошевелить и не мог вымолвить ни слова. У него было странное ощущение, словно он смотрел фильм, который уже видел раньше. В глубине души Кейн хотел броситься за Мэгги, сказать ей о своих чувствах. Но он не мог допустить этого, а потому сидел на своем месте, молчаливый и холодный, как камень.
В целом все шло как прежде. Они спокойно общались, будто ничего не произошло. Мэгги записалась на курсы для молодых мам, начинавшие работать через несколько дней. Со дня их свадьбы прошло уже восемь недель, и срок беременности составлял семь с половиной месяцев. Ждать осталось недолго.
Ребенок все время толкался, и Мэгги тихонько смеялась от счастья. Иногда она даже с ним разговаривала, если рядом никого не было. Они с Кейном приготовили спальню для малыша, заполнили ее мягкими игрушками. Словом, для постороннего взгляда все шло хорошо.
Стоял обычный апрельский день. Стояла чудесная весна, но у Мэгги было странное ощущение, что над ее головой собираются тучи. Что-то разладилось, глубоко внутри поселилось дурное предчувствие, однако она не могла понять причину такого настроения.
— Возьми соленый огурчик, — предложила Сесил, когда Мэгги вошла в комнату для отдыха, где собрались перекусить сотрудники офиса.
Мэгги побледнела.
— Нет, спасибо.
— Нет? Я думала, все беременные женщины обожают соленые огурчики.
Мэгги почувствовала слабость, какую ощущала только в первые месяцы беременности. Дрожа всем телом, она вышла из комнаты, стараясь успокоиться. Но подступившая тошнота вдруг сменилась сильнейшим спазмом, и Мэгги перепугалась. Она уже не удивилась, когда, войдя в туалет, заметила кровь.
За ней следом зашла Шэрон.
— Слышала, какое грандиозное открытие детского сада готовится? — спросила она, поправляя волосы. — Фуршет, много шариков и клоуны для детей. Думаю, будет весело!
— Шэрон, пожалуйста, найди Кейна. — Мэгги прислонилась к раковине, чувствуя головокружение. — Мне кажется, что-то не так.
Шэрон широко раскрыла глаза.
— Боже мой, Мэгги, с тобой все в порядке? Я сейчас же разыщу Кейна. Жди здесь!
— Поторопись! — прошептала Мэгги, присаживаясь на диванчик и сгибаясь от боли.
Потом начался переполох. Слышался вой сирен, голос Кейна, но Мэгги не понимала, где она и что случилось.
Очнулась она уже в больнице. К ней были подключены какие-то проводки, повсюду стояли мониторы, издававшие странные звуки. Мэгги коснулась свободной рукой живота, ребенок по-прежнему был там. В глазах ее заблестели слезы радости.
Над ней тут же склонился Кейн. Вид у него был озабоченный. Мэгги улыбнулась, ей очень хотелось успокоить его. Но она не знала, что происходит. Что-то явно было не так, и улыбка сошла с ее лица.
— Мэгги, врачи делают все возможное, чтобы ребенок не родился раньше времени. Ты не волнуйся, жизненные показатели малыша — превосходные.
Мэгги кивнула, закрыла глаза и опять провалилась в сон. Кейн откинулся на спинку стула, стоявшего рядом с ее кроватью, и потер небритую щеку. Эта палата стала его домом за последние двадцать четыре часа, и он не собирался уходить, пока Мэгги не придет в норму. Все должно быть хорошо...
Мэгги снова проснулась. Она так много спала последнее время, что уже потеряла счет дням. Сквозь дрему она слышала, что рядом кто-то обсуждает опасность, угрожавшую ребенку. Потом зазвучал голос Кейна, он беседовал с Джил. Мэгги наконец открыла глаза.
— Привет, — сказала она, — как ребенок?
— Отлично. — Кейн взял ее за руку. — А как ты?
Мэгги снова тянуло в сон, но ей очень хотелось сказать что-нибудь мужу.
— Кейн, я знаю, ты никогда не полюбишь меня, но хочу, чтобы ты не сомневался — как бы ни сложились наши отношения, у тебя всегда будет возможность видеться с ребенком. Я обещаю.
Кейн наклонился, поцеловал Мэгги, и она задремала. Выпрямившись, Кейн посмотрел на Джил.
— Почему она решила, что я никогда не полюблю ее?
Джил пожала плечами и лукаво улыбнулась.
— Может быть, это случилось, когда ты перестал относиться к ней как к жене? Кейн, очнись. Ты — очень умный мужчина, но, наверно, слепой.
— Не понимаю, о чем ты говоришь.
— Понимаешь. — Джил поцеловала его в щеку. — И мне кажется, сделаешь что-нибудь. — Она собралась уходить. — До завтра. Позвони, если что-то понадобится.
Кейн кивнул, сел на стул и уставился на Мэгги. Джил досаждала ему своими нравоучениями, но очень часто она была права. Кейн вынужден был признать, что сам, своими руками, создавал все условия, чтобы подтолкнуть Мэгги к уходу от него. Ну, разве не идиот?
Кейн поправил прядь волос, упавшую на лицо жены, и сердце его наполнилось любовью.
Мэгги открыла глаза и осмотрелась. В палату вошла медсестра с лотком.
— Проснулась? Отлично, сейчас время обеда.
Мэгги нахмурилась, не представляя себе, как она будет есть что-то. Но медсестра лишь поменяла бутылочку с глюкозой в капельнице.
— Вкусно, — пробормотала Мэгги, стараясь улыбаться.
— Мы обожаем пациентов с чувством юмора. — Медсестра засмеялась. — Должна сказать, дорогая, что весь этаж с завистью говорит о твоем муже. Он просто живет на этом стуле и не сводит с тебя глаз.
И, словно по сигналу, в дверях появился Кейн. Медсестра, кивнув ему, удалилась.
— Мэгги, — Кейн подошел и поцеловал ее, — мне жаль, что ты подвергаешься всему этому.
— Я согласна на что угодно, только бы с ребенком все было хорошо.
Кейн был в нерешительности.
— Мэгги, мне нужно объяснить тебе, что планируют врачи.
Мэгги с беспокойством кивнула Кейну.
— Они намерены сделать операцию и извлечь ребенка.
— Но еще слишком рано, — забеспокоилась она.
— Я знаю. Но без этого не обойтись. Ждать дальше — опасно. — Кейн поднес руку жены к губам и поцеловал. — Мэгги, все будет хорошо, мы вместе.
— Но если он умрет...
Кейн сжал ее руку.
— Мэгги, мы по-прежнему останемся семьей, у нас будет другой ребенок. — Он снова стал целовать пальцы ее руки, голос охрип от волнения. — Но другой женщины — такой, как ты, у меня не будет. Ты нужна мне. Ты справишься, я верю.
Мэгги чувствовала, что опять засыпает.
— Завтра?
— Завтра утром.
— Мы не решили, как назовем ребенка.
— А как ты хочешь назвать его?
