Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
От осколков Михася прикрыла тумба стола и полицайские ноги. Рвануло руку выше локтя, но оглушенный Михась вскочил, плечом оттолкнул оседающего на пол полицая и вслепую, сквозь дым, бросился к окну. Споткнулся, бухнулся локтями о подоконник, лбом вышиб остатки стекла, поднатужился, протискиваясь в узкую створку. Плечи были уже на холоде, ноги дергались в дыму — все казалось, сейчас ухватят за лодыжки. Но в избе лишь стонали и дымило. Михась, наконец, перевалился, распоров ногу, бухнулся в снег…
— Тикай! — завопили из-за штакетника полисадничка — поднялась тощая фигурка Олежки, отчаянно взмахнула рукой. Михась, спотыкаясь, кинулся вдоль сруба, полез через сугроб к забору… Внутри управы опять бабахнуло…
— Партизаны! — заорали у коновязи, стукнул винтовочный выстрел.
Михась бежал по улице, прижимая к животу искалеченную ладонь. Жгло локоть, жгло распоротую стеклом ногу, но острее боли в отсутствующем пальце ничего не было…
Встретились у захоронки. Валялась пустая сумка. С гранатами Олежка разобрался, а из мудреной «Астры» пальнуть так и не решился.
— Лапоть-то, лапоть где? — прыгал Олежка.
Михась, где потерял лапоть, не знал — пока бежал в круговую по снегу, разутая нога вроде и не чувствовалась. Сейчас ступня вообще закостенела. Лямкой сумки и полой рубахи перетянули ладонь — кровь сочилась, но меньше. Полоса, отодранная от рубахи, пошла на предплечье, задетое осколком гранаты. Порезанное бедро так и оставили.
— То вообще голышом пойдем, — простонал Михась…
Они уходили через лес, Михась временами снимал с босой ноги сумку, и Олежка пыхтел, растирая раненому товарищу ступню. У Прихаб Олежка завернул к проверенному деду, а Михась захромал в обход деревни. Шел и думал, что из малого связной выйдет куда повезучее дурного Поборца, мальчишка вон как быстро соображает… Ушли. Олежка тогда мешок притащил и пару стоптанных чуней. До «маяка» добрались. Михась ничего себе даже и не отморозил.
Лечили Поборца долго, даже в лазарете держали как тяжкораненого. На ноге и выше локтя порезы были ерундовые, ну, а клешня… Клешня и есть. А от отправки на Большую землю Михась все-таки отбрыкался. Перевели в хозроту, «безоговорочно», как припечатал комиссар. Ну, привычное дело. Безоговорочного-то на войне мало бывает.
Олежка Тюха особо везучим связным так и не стал. В марте немцы нагнали полицаев и устроили большую гонялку. Жестокие дни были. При выходе из кольца часть бригадного обоза оказалась отрезанной. Олежка с мамкой и сестрой в той части обоза и оказались. А может, и выкрутился Тюха по малолетству? Он и росточка-то был… гранатометчик метровый. Зуб тогда сломал, чеку силясь выдернуть…
Многим людям остался должен Михась Поборец. Это только сама война никогда в долг не берет — ей все должны. Но вот чего она, стерва, с малых и с баб по полной взыскивает? Вроде дело мужское, так нет, всех подряд круг за кругом выкашивает.
Уходил батальон, шагали замыкающими молчаливый взводной Фесько и рядовой хозяйственник, «анархист с ин-фа-н-тильным уклоном», как однажды обозвал упертого Поборца комиссар бригады. Михась мысли о долгах отложил, размышлял о том, как важно правильное направление назначить. В политическом смысле. Если в индивидуальном, так каждый хлопец, у кого ума хоть малость имеется, свою тропку выберет. Или не так? Всем командир-комиссар нужен или только особо блудящим гражданам?
В принципе Михась образованных людей уважал. Но встречались среди них разные. Иных вообще не поймешь. Ну, это-то ладно, с тремя классами школы понять человека, который целых пятнадцать лет, а то и дольше, науку постигал, трудновато. Но бывают… вроде и грамотный аж по уши, и говорит верно, и всякие искусства изучил, и с виду ничего, а вот с тухлецой. Так вот на гриб смотришь и заранее знаешь, что в шляпке червей полно. Хотя с людьми сложнее: черви у них разные, случаются и вовсе замарципаненные: то ли есть, то ли нет?
Апрель с маем
В апреле Михася вызвал начальник разведки. Посмотрел на калеченую клешню, вздохнул:
— Ты год назад в «Дубаву»[39]ходил?
— Случалось, а чего?
— Тьфу, Михась, тебе хоть кол на голове теши, один черт. Как старшему по званию отвечать положено?
— Так точно, всегда готов. И тут барабан — «бум-бубум-буру-рурум!»
Начальник разведки наставил на Михася красный карандаш и поинтересовался:
— В хорошем, значит, настроении, да? А вот если я сейчас напишу записку да отправлю к Усохи?[40]Посадят тебя, голубчика, на самолет, и полетишь ты на Большую землю. Будут тебе и горны с барабанами, и уроки с тетрадками, и манная каша с пенкой.
Михась пожал плечами:
— Мне манную нельзя. Я отвыкший. Да и не действуют сейчас Усохи — фрицы там рядом. И чего я вообще говорить должен-то? В «Дубаву» так в «Дубаву», я ж готовый, сами знаете.
— Проводником пойдешь. И без всяких там… боевых акций. Задание срочное и ответственное, немцы Лепельскую зону блокируют, но надо просочиться. Поведешь командира…
Командира, которого сопроводить нужно, Михась, оказывается, немного знал. Пару раз видел, как тот на митингах выступает, когда бригады встречались. В форме, с «наганом», по-уставному на бок сдвинутым. Сразу видно, грамотный, строевой. Рыхловат малость, но им там, в штабе, не ногами работать отведено, а головой очень умной.
Лейтенанту, видимо, о Поборце рассказывали, тот хоть и глянул с сомнением, но козырнул и представился ответственно:
— Лейтенант Лебедев. Агитационный сектор политотдела соединения. Стало быть, вы проводник?
— Стало быть, я, — согласился Михась, к которому на «вы» обращались нечасто, и на всякий случай добавил: — Так точно.
Вышли вечером. У лейтенанта имелась вроде как охрана и заодно ординарец: молодой чернявый боец, назвавшийся по фамилии — Цвелев. Этот Цвелев тащил вещмешок — Михась наметанным глазом прикинул — харчи, и весьма щедро выданные. Лейтенант шагал почти налегке: новенький автомат на груди, за спиной опять же новенький рюкзак, в котором только запасной диск и болтается. Михась прикинул и догадался, что лейтенант рассчитывает в «Дубаве» набить свой мешок чем-то ценным. Может, документы какие секретные? Известное дело, прицепит тогда лейтенант к рюкзаку гранату противотанковую и будет при каждом чихе за нее хвататься. Нервное дело.
На первом привале Михась привесил на ремень второй подсумок и принялся набивать высыпанными из мешка патронами. Лейтенант строго сказал:
— Учтите, Поборец, мы обязаны пройти без шума. Без малейшего шума. Нас ждут, и задание крайне ответственное. Крайне, вам понятно?
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
