Гавриил слегка удивился. С чего это Аззи вдруг началоправдываться? Гавриилу и в голову не приходило допытываться, зачем Аззинавещал Пьетро Аретино, прославленного поэта и драматурга. Он случайно вспомнило том, что видел Аззи у дверей его дома, и упомянул об этом в разговоре –просто к слову пришлось. Но теперь, когда Аззи повел себя так странно, Гавриилначал кое о чем догадываться – впрочем, пока еще весьма смутно. Нет, Гавриил,конечно, был выше всяческих подозрений, хотя Архангел Михаил и намекнул емувесьма прозрачно, что, возможно, Аззи неспроста проводит отпуск в Венеции:здесь явно затевается какая-то интрига. Но ведь Аззи был другом Гаврииланесмотря на то, что они служили в разных ведомствах и находились, так сказать,по разные стороны окопов; а Гавриил никогда бы не опустился до подозрений вадрес своего друга. К чести Гавриила нужно сказать, что он никогда не думал обАззи плохо, хоть Аззи и являлся олицетворением Сил Зла.
Гавриилу пришло в голову, что Аззи действительно что-тозадумал и не хочет, чтобы кто-нибудь, даже его друзья, узнали о его планах. Итут в голову Гавриилу пришла другая мысль: очевидно, кто-то должен выяснить,что затевает Аззи. И третьей мыслью голубоглазого ангела с таким ясным, кроткими ласковым взором было, что этим кем-то, скорее всего, придется стать ему.
Аззи и Гавриил распрощались очень тепло, пообещав друг другувскоре встретиться и даже пообедать вместе. Аззи пошел дальше по улице; Гавриилпровожал демона взглядом, пока тот не скрылся из вида, затем снова занялсясвоими рисунками.
Гавриил вернулся в гостиницу, где он остановился, еще донаступления сумерек. Тяжеловесное, лишенное всяческих архитектурных украшенийчетырехэтажное здание гостиницы больше напоминало казенный дом, чем частныйпансион. Соседские дома так тесно прилепились к нему, что оно казалосьсдавленным с обоих боков. В этой отнюдь не шикарной гостинице в настоящиймомент жило с полдюжины ангелов. Хозяин этого заведения, некто синьор Амацци,очень набожный и благочестивый человек, хотя, пожалуй, слишком хмурый инеприветливый для человека его профессии, существенно снижал цены на комнатыдля всех, кто хоть как-нибудь был связан с религией. Поэтому посланцы Небеспредпочитали останавливаться у него, когда посещали Подлунный Мир. Соседисиньора Амацци, люди в общем-то незлобивые, но, как и все соседи, обожавшиесовать нос в чужие дела, а затем распускать по городу нелепые слухи,утверждали, что у синьора Амацци установились особые контакты с Вышними Сферамии что подобные связи, используемые с целью получения прибыли, должны были быоблагаться налогом. В одном только не сходились болтливые кумушки: одни былиабсолютно уверены, что синьору Амацци доподлинно известно, кем на самом делеявляются тихие благообразные юноши, приехавшие будто бы из далеких северныхстран, но разговаривавшие по-итальянски без малейшего акцента, другие жезаявляли, что синьор Амацци просто повторяет шутку папы Григория, не веря всверхъестественную природу своих гостей, однако пытаясь заставить поверить внее всех остальных.
Когда Гавриил переступил порог гостиницы, синьор Амацци, какобычно, находился за своей конторкой. Услышав звук открываемой двери, он поднялглаза от толстого гроссбуха и, подавая молодому человеку ключ от комнаты, тихопромолвил:
– Вас ожидают в зале для приема гостей. Спуститесьтуда.
– Гость! Ко мне! – искренне обрадовалсяГавриил. – Вот так сюрприз!
И он побежал вниз по лестнице, перепрыгивая через двеступеньки, словно школьник, услышавший звонок и торопящийся занять свое местоза партой до того, как в классную комнату войдет строгий учитель.
Помещение, которое хозяин торжественно назвал залой, лишьотдаленно напоминало гостиную – прежде всего потому, что находилось оно вполуподвале, и прохладный сумрак, царивший здесь даже самым ясным летним днем,делал его похожим скорее на какой-нибудь небогатый товарный склад или на храмдревнего подземного божества. Однако посланцы небес не возражали против этойузкой и темной конуры потому, что косые лучи света, падавшего из узких окон,проделанных под самым потолком, напоминали им церковь. Единственными предметамиобстановки, придававшими комнате жилой вид, были старенький диван и несколькоплетеных кресел.
В одном из кресел, к которому был вплотную придвинут низенькийстолик, сидел Архангел Михаил и рассеянно перелистывал рекламный папирустуристического агентства, приглашающего дорогих гостей из Горних Стран вувлекательное путешествие по древнему Египту. Подняв голову и увидев входящегоАнгела Гавриила, предводитель небесного воинства отложил в сторону папирус.
– А, вот и ты, Гавриил, – сказал он. – Я какраз заглянул сюда, чтобы проведать тебя. Ну, как дела?
– О, сэр… Большая честь для меня, сэр. Дела мои вполном порядке. Вот только в живописи я пока продвигаюсь очень медленно. Видители, сэр, я до сих пор не научился передавать перспективу, – и Гавриилподал Архангелу Михаилу свой блокнот для эскизов.
– Что ж, продолжай начатое дело, не останавливайся наполпути, – сказал Михаил, рассеянно взглянув на хаотическое смешениеразноцветных линий в блокноте. – Это хорошо, что ты так серьезноинтересуешься искусством. У нас на Небесах собрана богатейшая коллекция работпрославленных мастеров и малоизвестных авторов. Будучи знатоком живописи, тымог бы совершить благое дело – помочь оценить стоимость этой коллекции… Кстати,я хотел тебя спросить, не встречал ли ты где-нибудь поблизости своегознакомого, демона Аззи?
– Да, сэр, я встретил его, когда заканчивал последнююсвою зарисовку. А еще раньше я видел, как он выходил из дворца, принадлежащегоПьетро Аретино, автору многих непристойных стихов и сочинителю безнравственныхпьес.
– Ах, вот как… Ну, и какова же, по-твоему, была цельего визита к Аретино? Неужели он явился туда только для того, чтобызасвидетельствовать свое почтение выдающемуся поэту и драматургу?
– Да, именно так он и объяснил мне цель своего визита.И, по правде говоря, сэр, мне бы очень хотелось верить его словам. Я и поверилбы, если бы не одно обстоятельство, смутившее меня. Когда я справился у него оздоровье почтенного мастера Аретино, он первым начал разговор о цели своеговизита – я даже не успел задать ему этот вопрос… Мне, конечно, и в голову непришло бы в чем-либо обвинять его, и, смею полагать, я вел себя вполнекорректно. Однако у него был такой вид… такой вид… ну, словно он оправдываетсяпередо мной. О, я, конечно, далек от подозрений, когда речь идет об Аззи – онвсе-таки друг мне, хотя и демон, но, согласитесь, это так странно, так непохожена него…
