— Настанет день, и оно пригодится вам, — лукаво подмигнула она.
— Не может быть и речи, — жестко сказал он, — чтобы я вручил кольцо, которым скреплено твое обещание выйти за меня, какой-то другой женщине.
— Я не это имела в виду.
— Ой ли?
— Нет! — воскликнула она с отвращением к себе самой. — Почему бы не отнести его обратно ювелиру, а вырученные деньги пустить на благотворительность? Кольцо ваше. Быть может, оно никогда и не было моим.
— Зачем мне обманывать тебя? Кстати, его прекрасно видно на фотографиях, которые я показывал тебе в Париже, — укоризненно произнес Майлз.
— Вы не поняли. — Патриция беспомощно покачала головой. — Я хотела сказать, что возможно оно попало ко мне по ошибке. — Майлз нахмурился и хотел возразить, но девушка отвернулась со словами: — Мы не закончили экскурсию.
В противоположной стене имелась еще одна дверь, на сей раз с табличкой «Шандо».
— Это кабинет твоего деда, — пояснил Майлз.
Комнату сохранили в точности такой, какой она была при жизни хозяина. Здесь стояло внушительное бюро красного дерева, чья обтянутая кожей крышка была испещрена бесчисленными царапинами и чернильными пятнами от тысяч написанных за ним писем. Патриция обратила внимание на две фотографии в рамках, изображавшие молодых прелестных женщин. В шатенке с высокой прической она с удивлением узнала свою бабушку. С другого снимка улыбалась белокурая девушка, чем-то похожая на нее.
— Твоя мать, — нарушил молчание Майлз.
Патриция медленно поставила фотографию на место.
— Почему вы не переоборудовали этот офис? — спросила она.
— Мы ждем, когда у кабинета появится новый хозяин из семьи Шандо, — загадочно улыбнулся Майлз.
— Откуда ему взяться? — Ее вдруг охватила необъяснимая злость. — Забавно, конечно устроить мемориал из конторы финансиста. Но это непрактично и глупо. Почему бы не передать эту площадь другим директорам или устроить комнату отдыха для женского персонала, — желчно добавила она, — чтобы было где собраться и перемыть косточки мужчинам!
— К чему столько страсти? — опешил Майлз.
Патриция посмотрела на него так, будто видела впервые.
— Я… не знаю, — покачала головой она. — Что-то в этой комнате… Мне здесь не по себе.
— Я же здесь впервые поцеловал тебя! — Он даже присвистнул.
Последовавший за этим изумленный возглас сменился язвительным смехом.
— Ну и местечко выбрали! И как я отнеслась к этому?
— О, тебе очень понравилось. — К досаде девушки, лицо Майлза озарила ностальгическая улыбка. — Я даже был шокирован твоей реакцией. — Держа руки в карманах, он шаг за шагом приближался к ней. — Я считал тебя стеснительной школьницей. — Он был уже совсем близко, и странная улыбка играла на его губах. — Но твое поведение превзошло мои самые смелые ожидания.
— Правда? — спросила Патриция, чувствуя, что добром это все не кончится.
— Да, — подтвердил Майлз, прижимая ее к столу. — Ты повисла у меня на шее, страстно отвечая на поцелуй.
— Ума не приложу, что это со мной случилось, — пролепетала она.
— Ты страстно желала этого. — Он уже касался ее бедрами. — Ждала этой минуты. — Он неотрывно глядел ей в глаза и, хотя он не притронулся к ней, Пат не могла отделаться от ощущения, что ее уже ласкают. Каждая клеточка ее тела тосковала по его волшебным прикосновениям. Ей хотелось обвить его шею руками и впиться в губы жадным поцелуем — таким, который он подарил ей недавно ночью.
Что бы он предпринял тогда? Опрокинул на стол рядом со старинным пресс-папье и там взял бы — торопливо и грубо? Занимался бы с ней любовью, пока призраки, обитающие в этом кабинете, не проснулись бы от ее стонов?
Пат поспешно опустила веки, словно опасаясь, что картины, нарисованные воображением, отразятся в ее глазах.
— Неужели ты не помнишь этого, Пат? — нежно настаивал Майлз, и его теплое дыхание щекотало ей шею. — Не помнишь, как это было чудесно?
— Нет! — Она оттолкнула его, вырываясь из колдовского кокона чувственности, который призраки прошлого успели соткать вокруг нее. Немного успокоившись, Патриция закончила: — Нет, я ничего не помню и не желаю помнить. Наши прежние отношения, судя по всему, не успели зайти далеко. А теперь поезд ушел!
— Ты заблуждаешься, если всерьез считаешь нашу любовь мимолетной интрижкой, — возвысил голос Майлз. — Но если ты сознательно глумишься над нашими чувствами, то это оскорбление для нас обоих.
Язвительное возражение замерло на языке Патриции. Что-то было в его глазах — какая-то угрюмая незащищенность, которая заставила ее промолчать.
— Не обессудьте, — сказала она, наконец. — Но вы, кажется, не понимаете, в какое трудное положение ставите меня. Я уже не та женщина, которую вы знали, и не могу вернуться в прошлое. Разве вы не видите этого?
— О, я не отрицаю, что ты изменилась. Но эти перемены поверхностны. Я вижу главное: ты сделана из прежнего теста, а, значит, и все глубинные движения твоей души только и ждут возможности проявиться.
— Кажется, вы забыли, что мое единственное чувство к вам — отвращение.
— Прости, не верю. — Он вновь стал приближаться. — И потом, противоположности сходятся, как говорят твои любимые французы.
— Прекратите сейчас же! — взвизгнула Пат, отскакивая в сторону. — Вы же просто… просто домогаетесь меня.
— А если ты только и ждешь этого? Хочешь снова испытать все чувства, которые владели тобой раньше — восторг, страстное желание, любовь? — вкрадчиво вопрошал он.
— Послушайте, — вспылила она, — я была склонна терпеть вас и ваше поведение лишь потому, что мне не на кого больше опереться. Но если вы еще хоть раз тронете меня, даже просто подойдете близко, я уеду в Париж! Обещаю вам это. Я люблю другого мужчину и собираюсь выйти за него замуж. Наши с вами отношения могут носить исключительно деловой характер. Как мужчина вы меня не интересуете, и никакие ваши ухищрения не изменят положения вещей. Улавливаете?
— О, да, мне все понятно. — Его лицо вновь уподобилось загадочной маске. — Похоже, у меня нет выбора.
— Именно. Я рада, что вы поняли. — Она проворно подошла к двери и взялась за ручку. — Продолжим осмотр?
В глазах Майлза отразилось разочарование; было очевидно, что он рассчитывал пробудить ее воспоминания. Но Патриция уходила от него столь же решительно, как и в первый раз, когда даже любовь не смогла удержать ее.
Однако весь оставшийся день ей не давала покоя мысль, насколько верными могли оказаться его наблюдения. Реальна ли эта неосознанная тяга к собственному прошлому? По всей видимости, ей не следовало приезжать в Англию. Надо было настоять на своем. Ни экс-жених, ни Жан-Луи не переубедили бы ее, успей она собраться с духом. И вот она здесь — якобы с целью оформления наследства. А ведь то, что ее портрет попался на глаза Майлзу, — чистая случайность.
