— Ну вот, кажется, нашел…
Из своих запасов слесарь достал такую же коробочку и установил ее на место. Лариса с интересом наблюдала за его действиями. Парень повернул замок зажигания, и машина послушно завелась.
— Так просто, — улыбнулась Лариса.
— Я же говорю, хозяйка: если разобраться, то в жизни все просто! А у вашего «опеля» всего-навсего сгорело реле впрыска топлива. Вот, держите на память… — И он сунул ей в руку коробочку реле — виновницу поломки машины.
Реваз с мастером пошли к машине техпомощи, чтобы оформить необходимые бумаги.
Лариса осталась одна, она крутила в руках сломанное реле и думала над словами автослесаря.
«Если разобраться, то в жизни все просто». Наверное, он прав, вопрос только — как во всем этом разобраться? То, что натворил Резо, ни понять, ни объяснить невозможно, но все равно разобраться в этом надо. Ведь, если вдуматься, Резо никогда не давал ни малейшего повода для ревности. И вдруг — такая явная, наглая, непонятная измена…
Машина техпомощи уехала, и Реваз подошел к «опелю».
— Я только закрою дом, — буркнул он.
— Подожди, Резо, — остановила его Лариса. — Нам с тобой нужно поговорить.
— Мне не о чем с тобой разговаривать, — холодно ответил Реваз. — Мы уезжаем через пять минут. — И он решительно направился к дому.
«Ах, так!..» — возмутилась про себя Лариса.
Реваз вернулся, сел за руль и включил стартер — машина не завелась. Он снова и снова пытался завести свой «Опель», но мотор ни разу даже не чихнул. Реваз с досадой ударил по рулю и выругался по-грузински. Он достал телефон и опять вызвал техпомощь.
Они молча сидели в машине. Молчание становилось тягостным, и тогда Лариса спокойно и рассудительно сказала:
— Резо, я не пытаюсь склеить разбитую чашку. Что сделано, то сделано. Развод — лучший выход из нашего положения, потому что простить такое нельзя. Но я хочу понять, почему это могло случиться. Хотя бы для того, чтобы впредь ни мне, ни тебе не пришлось повторять своих ошибок. Я предлагаю только одно: спокойно и честно ответить на вопросы друг друга — вот и все.
— Вот как? Значит, ты тоже хочешь меня о чем-то спросить? — язвительно поинтересовался Реваз.
— Разумеется, — не поняла его сарказма Лариса.
Он помолчал, раздумывая.
— Я думаю, что удобнее будет говорить в доме, — согласился наконец Реваз.
На даче они сели друг против друга, и Реваз, усмехнувшись, сказал:
— Я, как мужчина, уступаю тебе право первого вопроса, к тому же мне-то отвечать будет явно легче, чем тебе.
— Хорошо, — кивнула Лариса и задала свой первый вопрос: — Почему ты выбрал именно Маргариту?
— Для чего? — не понял он.
— Для того самого, — замялась Лариса. — Э-э-э… для адюльтера.
— Что??? — выпучил глаза Реваз.
— Реваз, или мы сейчас будем честны, или нам незачем продолжать этот разговор, — жестко сказала Лариса.
— Хорошо-хорошо, — торопливо ответил он. — Я клянусь, что не солгу тебе ни единым словом, только, ради Бога, ответь сперва, почему ты решила, что у нас с Марго что-то было?
Лариса тяжело вздохнула и, стараясь оставаться бесстрастной, выложила ему все, что ей удалось увидеть и услышать в тот вечер. Во время ее короткого рассказа Реваз вел себя довольно странно. Он то хватался за голову, то бил себя по коленкам, то закрывал лицо, пряча улыбку, а когда Лариса дошла до скрипа кровати за дверью, не сдержался и взахлеб захохотал. Он смеялся так, что едва не свалился со стула!
Лариса сердито смотрела на мужа — что же смешного он обнаружил в ее рассказе?
Отсмеявшись, Реваз сказал:
— Извини, Ларочка, но все это в самом деле ужасно смешно!
«Ларочка?.. Он сказал «Ларочка»?..» — недоумевала Лариса.
— Я тебе сейчас все объясню, — продолжал Реваз. — Как тебе хорошо известно, наш Лев Семенович, увы, весьма неравнодушен к спиртному, а пить ему нельзя категорически из-за больного сердца. Видимо, всеобщее веселье так увлекло нашего шефа, что он не выдержал и сорвался. Он незаметно ушел из-за стола, закрылся в своем кабинете и начал быстро напиваться. Первой заметила это Марго. Надо было срочно что-то делать, и она обратилась за помощью ко мне. В той записке было сказано: «Семеныч заперся в кабинете и пьет». Понятно, что скандал в присутствии немцев был абсолютно недопустим. Вот нам с Марго и пришлось срочно вызволять дорогого шефа из лап зеленого змия!
— Но у вас был такой… взъерошенный вид, — возразила Лариса.
— Ларочка, подумай сама: взломать дверь, перетащить Семеныча наверх, сделать промывание желудка — и все это в темпе, чтобы никто ничего не заметил… — развел руками Реваз.
— А ночью?
— А ночью у шефа прихватило сердце, чего, впрочем, и следовало ожидать.
— Но почему же тогда вы не вызвали «скорую помощь», ведь немцы-то уже уехали? — все еще сомневалась Лариса.
— Ларочка, милая, ты меня обижаешь, честное слово! — Реваз с шутливым укором покачал головой. — Неужели ты думаешь, что районный врач сделал бы для Семеныча больше, чем я? Все-таки — ведущий кардиолог крупной клиники, доктор наук, да и все необходимые препараты у Марго были под рукой.
— А скрип? — спросила Лариса, уже догадываясь, каким будет ответ.
— Да просто-напросто я делал ему…
— …массаж сердца! — Лариса закончила фразу вместе с мужем и рассмеялась.
Огромный камень свалился с ее души, Лариса легко и искренне смеялась над нелепыми совпадениями той ночи.
Реваз подошел к жене, присел, взял ее руки в свои. Он поцеловал ее холодные пальцы и сказал с легким упреком, мягко и нежно:
— Милая, как тебе такое могло прийти в голову? Меня довела до безумия, сама измучилась… Теперь мне понятно, почему ты всю ночь не отвечала на звонки. Или ты просто отключила телефон?
Лариса поглаживала ладонь мужа и, глядя в его светящиеся счастьем глаза, подумала: «Нет, врать я не стану. Правду — так правду!»
Она хорошо представляла себе, что последует за ее словами, и знала, что на все объяснения у нее будет лишь несколько секунд.
— Резо, меня не было той ночью дома…
— А где же ты ночевала? — напрягся Реваз.
Лариса прикрыла на мгновение глаза и с холодным отчаяньем, как в омут головой, сказала:
— Дома у Славы, у охранника…
Реваз замер, его взгляд постепенно стал терять осмысленность, стекленеть, а Лариса, торопясь, скороговоркой, кинулась объяснять:
— У меня просто не оказалось ключа от дома, я обнаружила это уже по дороге в Москву. Ну не возвращаться же мне было за ним к тебе! Вот Слава и предложил мне переночевать у него. Но ты не думай, он сразу уехал в клинику и…
