отношениях происходило с невероятной скоростью, так что, полагаю, мне не стоит удивляться.
Услышав, что он рад ребенку, я немного успокоила смятение внутри меня, и обмякла в его объятиях.
— Что касается того, что ребенок будет похож на одного из нас, мы позаботимся о том, чтобы он никогда не чувствовал, что это проклятие. Я люблю тебя такой, какая ты есть, детка, и все наши дети вырастут, зная, что их любят и обожают. Что они уникальны, и не имеет значения, что думают другие. Способ, которым мы их воспитаем, будет одинаковым, независимо от того, будут ли они зелеными, безголовыми, электрическими, каменными или любым другим типом существ.
— Я по уши влюблена в тебя, — просияла я, чувствуя себя такой счастливой, что готова была лопнуть.
— Я потерял из-за тебя голову, — ответил Илай с дерзкой ухмылкой.
— Боже мой, неужели подобных шуток я должна с нетерпением ждать всю оставшуюся жизнь?
— Ага, — ухмыльнулся он, растягивая «а» в конце слова, и откидываясь на спинку кровати, заключая меня в нежные объятия. — Сейчас слишком поздно отступать.
Эпилог
Илай
Колокольчик на двери «Нечто Зловещее» звякнул, и я двинулся, чтобы встать со стула. Мэгги отмахнулась от меня.
— Я разберусь. Я жду торговца редкими книгами, а ты еще не доел свой ланч.
Она встала и обошла вокруг своего стола, остановившись, чтобы быстро чмокнуть меня в губы, а затем поспешила прочь, прежде чем я успел схватить ее. Она знала, как я ненавидел эти жалкие оправдания для поцелуя, и она также знала, что позже получит за это порку.
Я съел последний кусочек своего сэндвича, прежде чем встать и убрать мусор. В офис донесся голос, который показался мне знакомым, пробудив мою память, но я не мог до конца уловить его. Я просто знал, что с этим не связано никаких положительных эмоций, поэтому я тихо пробрался в переднюю часть магазина.
Подойдя к двери, я огляделся и был поражен, увидев ни кого иного, как Брома Бранта, стоящего в магазине моей жены со своей самой очаровательной — или вкрадчивой, в зависимости от того, кого вы спрашивали, — улыбкой.
— Я должен был связаться с тобой раньше, знаю. Но я не хотел давать тебе ложную надежду и потратил большую часть своего времени на поиски.
Поза Мэгги была расслабленной, так что я знал, что она не чувствовала угрозы. Затем ухмылка озарила мое лицо, когда она повернула голову, и я понял, что она скрывала смех. «Это моя девочка».
— Я всегда любил тебя, Мэгги, — настаивал он. — Я не мог больше видеть тебя в таком состоянии и знал, что должен найти лекарство.
Я напрягся от его комментария. Мэгги была идеальна — сильная и уверенная в себе — если кого-то и беспокоила ее внешность, так это его.
— И ты нашел хоть одно? — тихо спросила Мэгги.
Его лицо просияло, и он протянул маленький мешочек.
— Ведьма заверила меня, что это заставит тебя снова выглядеть нормально.
Она взяла его и развязала шнурок, затем высыпала содержимое себе на ладонь. Это был флакон с белой жидкостью. Если доктор, создавший эту хрень, превратившую нас в монстров, не нашел лекарства, то какая-то случайная ведьма никак не могла его найти. Она явно надула его, а он был слишком туп, чтобы понять это.
— Ты действительно хочешь быть со мной? — спросила Мэгги с легким любопытством в голосе.
— Как я уже сказал, я всегда любил тебя.
— А если это не сработает?
Бром секунду фыркал, затем снова надел свою вкрадчивую маску.
— Тогда я продолжу поиски.
— И оставишь меня здесь.
Он притворился удивленным.
— Я никак не могу попросить тебя объехать со мной весь мир, никогда не останавливаясь на одном месте и отправляясь в самые отдаленные уголки мир.
Это звучало ужасно похоже на то, что этот ублюдок на самом деле хвастался.
— Я полагаю, в этом есть смысл.
Его улыбка стала шире, и он сделал шаг ближе к разделяющей их стойке.
— Ладно, давай посмотрим, исправит ли тебя эликсир.
«Исправление?» Я определенно намереваюсь когда-нибудь надрать этому парню задницу.
Мэгги поставила флакон на стол и сложила руки перед собой.
— Что, если я захочу остаться такой? Ты останешься здесь?
Бром выглядел шокированным этими вопросами, затем смущенным, поскольку изо всех сил пытался подобрать слова.
Пора заканчивать это дерьмовое шоу.
Я прошел через дверь и встал позади своей жены. Отодвинув нас назад ровно настолько, чтобы был виден бугорок у нее на животе, я также поднес ее левую руку к губам и поцеловал ее обручальные кольца.
— Ей не нужно лекарство, придурок. Она чертовски идеальна. А теперь проваливай, пока я не превратил тебя в монстра, переломав все кости твоего лица.
Бром отполз в сторону и так же быстро развернулся, отчего споткнулся. Но это не помешало ему уйти как можно быстрее, что меня вполне устраивало.
Я обошел, чтобы встать перед Мэгги, и поднял бровь.
— Что это было?
Она хихикнула, затем растворилась во мне, положив голову мне на грудь.
— Я предполагаю, что женщина, которую он хотел, отвергла его, и ему не нравится быть одному. Нарциссы нуждаются в постоянном обожании. Итак, он, вероятно, решил, что я буду вечно благодарна и упаду в его объятия за то, что он «спас» меня. По его мнению, я бы боготворила его за то, что он был со мной, когда у него мог быть кто-то намного лучше.
— Он всегда был придурком, — пробормотал я с отвращением.
— Ага. Но он был хорош для смеха.
— Я уверен, что именно так подумала другая женщина после того, как увидела его между простынями.
Мэгги откинула голову назад и рассмеялась, гипнотизируя меня, как всегда.
Мои руки на мгновение сжались вокруг Мэгги, затем я положил палец ей под подбородок и приподнял ее голову, чтобы я мог поцеловать ее. Это был ленивый, исследующий поцелуй, но от него у нас обоих перехватило дыхание.
— Это был поцелуй, детка, — когда мы отстранились, пробормотал я, коснувшись своим лбом ее лба. — То, что ты делала раньше, было поддразниванием. И маленькие ведьмы, которые дразнят, получают наказание.
— Тебе нравится, когда я плохая. Признай это.
— Мне нравится, когда ты проказничаешь, — парировал я со смешком.
— Я люблю тебя.
Ее заявление никогда не переставало накрывать меня, как теплое одеяло холодной ночью. Мэгги стала всем моим миром, и тот, который мы создали вместе, был идеальным. Идеально подходит для нас.
— Я тоже люблю тебя, детка.
Она одарила меня лукавой улыбкой, и ее руки спустились вниз,
