в меня. Горячо. Страстно. Порочно. Не могу отдышаться. Мне удивительно хорошо. А Федорцов целует меня в губы, не выходя из меня. Резко разворачивается на спину, и я оказываюсь лежащей на нем.
— Ловкач какой, — хмыкаю, потираясь своей щекой о его тату на груди.
— А то! Теперь прикинь, как тебе повезло со мной, Сладкова! — гладит меня по спине. Его грудь вибрирует от смеха и голос эхом отдается где-то внутри него. Дергаюсь немного, стараясь сползти с него. Он недовольно сжимает меня крепче. — Ты чего, Ань? — серьезнеет, глядя на меня.
— Раздавлю ведь! — отвечаю как-то неловко. — Да и плечо у тебя после боя болит. Громкий басистый смех раздается на всю комнату. — Тихо, разбудишь всех! — командую я, ударив его кулачком по руке.
— Ну и что! Во-первых: ты совсем пушинка, Сладкая! А, во-вторых: пусть все знают, что мы теперь вместе! — произносит Ярослав, загадочно улыбаясь.
— А как же родители и Лёшка? — спрашиваю я, уставившись на Федорцова.
— А что они? — прикидывается он дурачком, будто не понял ни слова, сказанного мной, вздернув своими бровями.
— Яр! — хмурюсь я.
— Разберусь с ними со всеми, — укладывает меня обратно на своё плечо. — Я отчего-то уверен, что они будут совсем не против.
Слышу уверенность в его голосе. А я, честно признаться, струхнула не на шутку! Мне страшно представить, что скажет мама или папа, когда они узнают обо всем! Они ведь считают Федорцова своим сыном. Мы все — семья. Нельзя допустить, чтобы у кого-то из них случился сердечный приступ. Боже мой! Что же делать?!
— Яр… — неуверенно начинаю неприятный разговор.
— М? — отзывается он.
— Послушай, может быть не стоит… — говорю я, не зная, как сказать ему, что не готова к отношениям. Что мне страшно. За себя и родителей.
— Нет! — резко перебивает он меня.
— Что «НЕТ»? — упираюсь ему в грудь.
— Нет, значит, нет! — сжимает меня сильнее.
— Но ты ведь ещё не знаешь, что я хочу сказать! — возмущаюсь я.
— Догадываюсь! — начинает злиться он. — И я говорю нет!
— Но… — пытаюсь рассказать ему о своих страхах.
— Нет, Ань! Ты больше не сбежишь от меня! — опять резко разворачивается Федорцов, и я снова оказываюсь под ним. Смотрит мне в глаза, буравя своим холодом. — Ты больше не будешь искать причины, чтобы оттолкнуть меня! Ты любишь меня, как бы не отрицала этого! Ты — моя! Поняла меня?!
— Нет! — брыкаюсь под ним, от злости сжимая кулаки. Он всегда так! Командует, не считаясь с чужим мнением.
— Что? — рявкает он, садясь на колени рядом со мной.
— Что слышал! — стукаю его кулаком в бешенстве. — Ты хоть бы раз спросил, чего хочу я! — чуть не плачу, укутываясь в белый пододеяльник. — Хоть бы раз сказал мне, что чувствуешь сам! Ты скрытный и никогда ничем не делишься! А людям нужно разговаривать, а не держать всё внутри себя!
Ярослав руками взъерошил свои волосы, но взгляда не отвел. Смотрит на меня глазами, полными грусти.
— Ань… — смотрю на него, смахнув слезу. Всё же заплакала. — Не реви, прошу! — притягивает меня к себе. — Ты знаешь, какой я. Ты одна это знаешь! И я благодарен тебе, что ты не оттолкнула меня, когда я нуждался в тебе. В вас всех… Хоть и говорил, что это не так. Я долго пытался убедить самого себя, что мне никто не нужен, — вздыхает. А я не могу перестать плакать. — Ну хватит, Ань! А то потону в твоих соплях! — улыбается, целуя мои щёки. А я не в силах сдержаться, начинаю смеяться. Ярослав тоже улыбается, показывая мне свою ямочку. Я так редко видела её, но за последнее время он не скупится, демонстрируя её мне. — Прости! Я всегда думал, что мои действия говорят больше слов!
— Ага, говорят! — недовольно фыркаю. — Ты всё время злишься на меня! А я даже не знаю за что! Ты всегда молча ненавидел меня! Поэтому мне кажется очень странным сейчас твоё поведение по отношению ко мне, — честно признаюсь ему.
— Что? Не правда! — возмущается Ярослав. — Я всегда думал, что мои чувства к тебе лежат на поверхности! Я просто боялся, что если признаюсь тебе в них, то ты просто отошьешь меня! Ты и отшила меня, кстати, когда я решился.
— Что? Когда? И на какой ещё поверхности?! — пялюсь на него, пытаясь вспомнить, когда это он признавался мне в своих чувствах.
— На моём выпускном! — отзывается Яр. — Когда я сказал, чтобы ты бросила своего козла!
— Так это не признание! — откровенно возмущаюсь. — Это просто, ну не знаю, совет!
— А что, по-твоему, признание? — сверлит меня глазами. — Я люблю тебя, Сладкова! Ты это хотела услышать?
— Это, — честно отвечаю, — но не таким тоном!
Снова смех раздается по всей комнате. Тоже сижу и улыбаюсь, не в силах сдержать свои эмоции.
— Я люблю тебя, Сладкова, слышишь!? — наваливается на меня, срывая простыню. — Люблю! И никому не отдам! Такой тон тебя устроит?
— Такой? — притворно задумываюсь. — Вполне устроит! — довольно киваю, притянув его к себе. — Я тоже люблю тебя, Федорцов! И будь, что будет!
* * *
Полтора года спустя
— Что ещё хочет моя сладкая девочка? — спрашивает Ярослав, притянув меня к себе на колени и суя мне виноград в рот, одновременно потянув молнию на платье. — Тебе не понравилось шампанское? Ты совсем не пила. Больше не буду его брать. Терпеть не могу эти пузыри, просто сегодня такой день, и я подумал, что…
— Мне нужно серьёзно поговорить с тобой, Яр! — нервно кусаю губы, перебивая его.
— Нет! — обрывает он меня по привычке, стягивая платье вниз по самую поясницу.
— Что значит «нет»?! — упираюсь ему в грудь руками, пытаясь соскочить с него. А он не дает мне слезть с колен, крепче прижимая к себе.
— Нет, значит, нет, Сладкая! — серьезно смотрит мне в глаза, резко посерьезнев и сверля меня своим убийственным взглядом. Я привыкла к нему такому. Не боюсь его, просто бесит, командир! Да, бесит, но любовь моя меньше не становится. Он вредный и упрямый до ужаса, мой бычара! Но он старается, я вижу. Он стал мягче. Нежнее. Заботливее. — Я уже давно не участвую в главных боях Гора. Просто разминочный спарринг раз в три недели в его клубе не считается!
— Вот именно! После них ты все равно приходишь весь синий! И эти недели всё заживает до следующего твоего разминочного боя! — возмущаюсь. — Пожалуйста…
— Нет, сладенькая! И не проси! — в отрицании крутит он головой.
— Я уже давно Федорцова! — огрызаюсь. — Хватит меня так называть!
— Вот именно! Целый год уже, что и празднуем сегодня! Но кислее ты от этого
