руку с ним довольной любимой:
- Да, наверняка, мой друг... Предстоит знакомство с твоим Алексом, милая.
- О, я буду рада, - молвила она.
- Тебе не надо было вмешиваться в историю Алекса и следить за ним, - вздохнул Пётр, но взгляд был тёплым, без каких-либо обид или недовольства.
- Но тогда бы ты его словил и обвинил. А так мы найдём, может, настоящего убийцу. Не зря ведь Алексу верят и те, с кем его дорога пересекается. Те же супруги Аргамаковы, или даже сами Барбадори!
- Мало ли кому как можно запудрить мозги, - улыбался Пётр, а любимая прильнула в его объятия:
- Знаю, знаю, ты недоверчивый. Однако без меня не добрался бы до неких деталей в этом деле. Видимо, так было суждено, Бог подвёл.
- Бог? - с удивлением взглянул он и улыбнулся, будто сдался. - Пусть будет Бог.
- Ты бы никогда не попал бы и на бал Барбадори, если бы не я, - гордилась довольная любимая. - Это я после беседы с Генрихом попросила достать вам приглашения на бал-маскарад. Генрих тоже сразу не верил, но после моего рассказа о нас, о тебе, о слежке за Алексом, после моих уверений, что я помочь хочу, а не позволить схватить невиновного, он согласился. Правда, предупредил, что будет следить за мною и вами.
- Как везёт этому черепу, - усмехнулся рядом Тико и кивнул в сторону, где стоял опять тот самый господин в знакомой уже маске черепа.
Мельком оглянувшись на него, Пётр прижал супругу жарче в объятия и улыбнулся:
- Ты не только помогаешь обратить внимание на некоторые детали, но и отвлекаешь, чтоб я не заметил важного, как сейчас.
- В данном случае я не знала, что за нами следят, - поразилась искренне Иона.
- За нами наблюдает не только он,... кажется, - тихо добавил Тико.
Он незаметно указал взглядом в сторону. Там, на довольно далёком расстоянии и от них, и от человека в маске черепа, стоял ещё один господин. Аккуратный богатый камзол, плащ, треуголка и не менее богатая маска на всё лицо.
Тико отошёл подальше от Петра с Ионой, словно стоял и наслаждался видом набережной, пока друзья ласково обнимались и шептались. Делая вид, словно заняты лишь друг другом, те украдкой наблюдали за этим неизвестным господином. Тот, действительно, явно наблюдал за Алексом и ними...
- Может Генрих? - предположил Пётр, поцеловав губы любимой.
- Нет, Генрих так не стоит, - уверяла она. - И одевается он проще, в более простые и лёгкие наряды.
- Может он обманул и водит за нос, - опасался Пётр.
Тем временем Алекс, заметивший нужных для себя людей, отправился в сторону гостиницы.
- Думаю, нам стоит тоже вернуться в гостиницу, - вздохнул Тико. - На сей раз пора бы остановить его.
- Это не он, - дёрнула милого за рукав Иона.
Она строго смотрела в его глаза, и Пётр пояснил:
- Убийца явно живёт в той же гостинице... Он всех знает.
- Какая каша, это дело, - вздохнул Тико, но друг поправил:
- Теперь уже болото.
- Господи, - всплеснула руками Иона. - Давайте уже поближе познакомимся с Алексом? Через него многое станет ясно, уверена.
- Он тебя покорил? Он красив, да?
- Меня покорил ты, - с умилением улыбнулась она. - Но Алекс... Да, он красив.
- Поёт прекрасно, не то что я, - вставил Пётр.
- Петенька, я люблю тебя и как ты поёшь. Мне просто его жалко.
Пётр тут же взглянул на вернувшегося стоять рядом с ними друга:
- Слышал? Убийцу жалеет моя жена!
Пётр медленно отправился идти дальше по улице. Тико и Иона переглянулись, улыбнулись и, пожав плечами, последовали за ним...
- Хорошо, что ещё не февраль, когда карнавал разгуляется, - улыбался Тико. - Было бы не проследить ни за кем.
- Точно, - засмеялся в поддержку Пётр, а любимая снова взяла его за руку.
Они шли подле друг друга, наслаждаясь минутами вместе, а чувство, что скоро всё станет ещё лучше, грело...
Глава 25
- Барбадори просили Алекса на маскараде в театре спеть, помнишь? - говорила Иона, проходя в свою гостиничную комнату вместе с любимым. - Они специально попросили, когда Аргамаковы рассказали им о слежке, хотели помочь Алексу, попавшему в трудную ситуацию... О личной его истории не раскрывались, но убеждали, что человек один из лучших, что обвинить могут несправедливо... Уверена, Барбадори подружатся с Алексом. Они так сочувствуют ему!
- И ты сочувствуешь, - не скрывая недовольства, улыбнулся Пётр, хотел ещё что-то добавить, но любимая чувственно смотрела в ответ, пока медленно освобождала его от одежды.
Он принялся так же раздевать её, прижимая всё крепче к себе, разгораясь желанием быть скорее вновь единым целым, и впился в её губы обжигающим поцелуем. Отпускать друг друга совсем не хотелось, как и что-либо ещё говорить... Лишь ласкать, целовать, любить...
...Дождавшись, когда милый уснёт, Иона осторожно покинула его объятия. Она постоянно смотрела на него,
