— Разве ты не поступил так же со мной, с нами? Ты собираешься сделать это сейчас, Джек?
Он покачал головой и притянул ее ближе.
— Нет. Сейчас я собираюсь сделать то, что давно хотел.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Клео не нужны были слова, чтобы понять, чего желает Джек — заняться с ней любовью. Его глаза все ей рассказали.
Но почему же хочется плакать? Потому что так любовью занимаются только по любви.
А Джек не верит в любовь. Клео от всей души желала показать ему, как любовь может залечить шрамы, нанесенные прошлым, открыть то, что Джек так долго прятал от всего мира. И дать ему повод остаться.
— Что-то случилось? — обеспокоенно спросил он, глядя в ее влажные от подступивших слез глаза.
— Ты такой умный, Джек. Ты же все понимаешь…
Он смотрел на нее и видел безмолвную мольбу в ее глазах.
— Я не понимаю, — сказал он просто. — До тех пор, пока не совершил ошибку в ту ночь…
Клео не касалась Джека, но она ощущала тепло его кожи и видела странный блеск в его глазах.
— В ту ночь, когда мы впервые стали близки, я думал…
Ты любишь меня. Клео покачала головой. Наивные, глупые мечты.
— Полагаю, мы оба потеряли способность здраво мыслить.
— Иногда лучше не думать, — произнес он мягко и потянулся к ней, но Клео отстранилась.
— Я не знаю, как себя вести. У меня никогда не было таких отношений.
— Можешь начать с поцелуя.
Клео засомневалась. Одна часть ее хотела броситься в его объятия, а другая желала убежать прочь из этой комнаты.
— Иди ко мне, Златовласка. — Его голос манил и завораживал. — Или ты боишься?
— Так нечестно, Джек.
— Клео. — В его глазах горел неистовый огонь желания. — Ты лечила меня, била, соблазнила и отвергла. А теперь хочешь совсем убить меня.
В словах Джека не было подвоха или вызова. Только мольба. Из любопытства Клео придвинулась к нему. Она не хотела тешить себя надеждой, что Джек относится к ней иначе, чем к другим женщинам, с которыми он проводил ночи. Но… Ах, если бы только ей удалось убедить его!..
— Наши отношения всегда были похожи на гонки на выживание.
— Зато какие гонки! — Клео ощущала его теплое дыхание на своей щеке, когда он говорил. — И ты наконец-то готова признать, что у нас все-таки были отношения. Как и я, — добавил он тихо.
Джек провел большим пальцем по ее подбородку. Легкое касание, но как приятно!
— Мы же выросли вместе. Конечно, у нас были отношения.
— Очень близкие, очень личные, глубоко интимные.
— Ты перечеркнул все это, Джек, — загрустила Клео. — Когда уехал.
— Но сейчас я здесь… — произнес он голосом, полным эмоций. — Скажи «да», Златовласка. Скажи, что хочешь меня.
Он ласкал ее шею, а она думала, с чего ей пришло в голову, что позволить мужчине, которого она любила, прикасаться к ней, это плохая идея…
— Да, Джек, да. Я хочу тебя.
И тогда он поцеловал ее шею, там, где бешено бился пульс. Он поднял Клео с постели, обнял сзади и прошептал:
— Я хочу доставить тебе удовольствие. Хочу, чтобы ты шептала мое имя, когда уже не будешь знать, на земле ты или на небе.
Его слова сладким вином соблазна пролились в ее душу, опьяняя обещанием, заключенным в них, ослепляя безумием страсти.
Его руки спустились на ее животик и ниже, снимая с нее шорты, а затем и трусики. Клео прогнулась и запустила руку в его густые темные волосы, прижимая его к себе…
— Джек…
Одним движением он снял с нее топ, освобождая спелую грудь, трепещущую от возбуждения.
— Ты не надела бюстгальтер.
— Торопилась…
Джек скинул одежду и развернул Клео к себе. Их взгляды встретились. В его глазах отражалось неподдельное желание обладать ею.
Клео неожиданно почувствовала себя желанной и сильной.
Но тут Джек подхватил ее на руки, легко, будто она весила меньше перышка, и медленно, словно растягивая удовольствие, опустил на кровать. Это он был лидером — но и он дрожал.
Несколько минут они просто смотрели друг на друга.
— У тебя самое прекрасное тело на свете… — прошептал он.
Впервые за всю свою жизнь Клео ощутила себя красивой женщиной. Такой же красивой, как модели, с которыми довелось работать Джеку. И словно прочитав ее мысли, Джек добавил хрипло:
— Я хочу, чтобы ты была моей моделью. Я хочу запечатлеть тебя такой, какая ты есть.
— Правда?
— Правда. — Он склонился над ней, накрыв ее тело своим, и взял ее лицо в свои ладони. Так осторожно, будто держал в руках редкое сокровище. — Позже… — прошептал Джек, закрыв ее рот поцелуем.
Горячее мужское тело обдавало ее жаром. Джек чувствовал желание. Он ласкал грудь Клео, плечи, шею, живот. Снова и снова. Пока она не застонала от нетерпения, извиваясь в его руках.
— Джек…
— Не спорь со мной хотя бы раз в жизни… Еще рано, — выдохнул он.
— Но Джек… О, Джек, сейчас… прошу… — молила Клео.
— Ненасытная женщина, — прошептал он ей на ушко. — Я научу тебя быть терпеливой. Особенно в постели.
Только когда ожидание стало невыносимым для обоих, Джек вошел в нее. Медленно, растягивая удовольствие, наполняя ее своей силой и мощью. Клео задрожала. Все ее тело как будто пронзила судорога. Волна удовольствия накрыла ее с такой силой, что она уже не понимала, где кончается она и начинается Джек.
Он пробормотал то ли проклятие, то ли благодарность Богу и снова слился с ней, теперь уже быстрее и сильнее. С его губ сорвался хриплый стон.
Волны счастья, радости и наслаждения следовали одна за другой, когда они стали единым целым — рука в руке, сердце к сердцу.
Клео казалось, что она в раю. Жаль, что все когда-нибудь кончается.
Клео и Джек вернулись из страны грез в реальность. Клео вдруг подумала, что Джек не сможет быть с ней. Там, за океаном, у него есть работа и другая жизнь…
Но стоп. Разве он не сказал, что собирается научить ее быть терпеливой? В сердце затеплилась надежда. Может быть, это значило, что Джек останется в Мельбурне? С ней?
Словно прочитав ее мысли, Джек зашевелился. Клео открыла глаза и увидела, что Джек лежит, опершись на локоть, и смотрит на нее. Серьезный взгляд. Серьезное лицо.
— Клео…
Девушка покачала головой. Жаль, рядом нет одеяла, чтобы прикрыться, подумала она.
