и не выходит встречать. Беспокоюсь и, разувшись, иду к нему. Лежит на кровати, бледный.
— Дедуль? Тебе плохо?
Шепчу пересохшими губами. В последнее время сердце его подводит. А ведь он, чтобы я ни в чем не нуждалась, продолжает подрабатывать, начитывая изредка лекции, как приглашенный профессор.
— Нормально уже, Лиечка. Нормально. Прихватило что—то. Я полежу и пройдет.
— Дедуль, я рядом буду. Зови, хорошо?
Выхожу расстроенная к Дашке. Она уже хозяйничает на кухне. Греет суп и достает салат. Значит, дедушка ещё и готовил.
— Что там?
— Опять сердце, похоже. Лежит.
— Лий, — Дашка подходит и обнимает меня. — Всё хорошо будет. Он сильный мужчина. Возраст, конечно, уже. И ещё он нервничает.
— Да ему миллион раз уже говорила, чтобы бросал эту подработку. Нам хватает. Восемнадцать исполнится, по вечерам сама смогу работать. Меня несколько раз уже в цветочный у торговика звали. Помнишь, хозяйка видела мои рисунки, когда мы букет покупать ходили классной?
— Помню, конечно. И правильно. Там не физически сложная работа, справишься. Только гулять не сможешь, как раньше.
— Ну я уже нагулялась, считай. Да и если в универ получится, то совсем не до прогулок же будет.
— Ладно, рассказывай, откуда ты такая взъерошенная неслась?
Мне очень—очень надо поделиться всем происходящим. С Олей не то. Она ещё не слишком хорошо меня знает, не видела, как долго мне нравился и Стёпа.
Рассказываю всё подружке. Даже про недопоцелуй и свои ощущения. Дарья хмурит брови и обдумывает мой рассказ.
— А этот красавчик-блондин? С ним ты что ощущаешь?
И это очень правильный вопрос.
— Не знаю, — пожимаю плечами. — Мне приятно находиться рядом. Он приятно пахнет…
— Ты его нюхала, да?
— Курица. Не сбивай. Ты же понимаешь, про что я.
— Да понимаю, понимаю. Приятно, пахнет, иии…?
— Иии… и не знаю.
— Ну ты даешь. Нравится он тебе?
— Не знаю я.
— Ну—ка, подруженька, посмотри на меня. Рисунки твои я видела. Случайно получилось, — она поднимает руки, зная, что я терпеть не могу, если кто—то смотрит альбом. — Глазки горят. Ты не влюбилась в этого красавчика случаем, а?
— Да нет. Какое влюбилась? Я его даже не знаю.
— Ну, Лий, иногда достаточно одного взгляда…
— Даш, это в романах возможно. В жизни так не бывает.
— Бывает. Твой отец. Ты же помнишь, как он полюбил твою маму?
Дашка в курсе всей истории. И да, папа действительно влюбился с первого взгляда. Посмотрел и пропал.
— Помню. А ещё каждый день в зеркале вижу, чем эта любовь закончилась.
— Лий, не у всех историй печальный конец. Если так думать, то вообще можно не влюбляться, не встречаться.
— Наверное, ты права.
— Без «наверное». Точно права. А со Стёпкой теперь что делать будешь?
— Ну не знаю я, Даш. Не знаю. Он же мне нравился столько времени. А оказалось, что, наверное… я не знаю, как сказать… образ нравился, который я сама себе нарисовала. Мне с ним разговаривать приятно. Комфортно вместе. Но не ёкает. А хочется, чтоб… ну как книгах, понимаешь?
— Лийка, ты не обижайся только. Но ты точняк в этого Миронова влипла. И теперь у тебя два пути: или у вас все получится, если ему ты нравишься. Или страдать тебе долго, зная натуру творческую. Если для него игра.
— Вот и я это понимаю…
— С Нечаевым поговори. Объясни, что не готова. Если любит, дождется. Будет стараться. А если нет, то чего друг друга мучить будете? Он не урод моральный, сам тебя не кинет, чтоб не обидеть.
Свернув разговор о делах сердечных, принимаемся за обед, а потом за уроки. Дашка решает остаться у меня, потому что ей завтра к третьему уроку. Я в школу пойду утром, она — домой.
Успеваем разделаться с матешей и русским, когда звонит Олька, Даша делает знак поставить вызов на громкую. Любопытная до ужаса — везде нос сунет. Но я её и за это тоже люблю.
Оля рассказывает нам про то, что было после моего ухода.
— Ты прикинь, он так и сказал, что вдруг ты ему нравишься?
Дарья толкает меня в плечо, мол, о чём я говорила!?
— Это еще не все. Мы потом поехали в какую—то больницу, потому что Миронову Лютова позвонила. Сейчас офигеешь. Она на него такая хоп, типа, это мой парень. А он отодвинул и громко заявил, что он одноклассник и у него девушка есть. Лийка, я уверена, что он про тебя говорил. Сама подумай: Миронов никого никогда не водил. Девчонки всегда липли сами. А тут тебя уговаривал!
— Оль привет. Это Даша. Я всё слышала. Я тоже этой дурёхе втолковываю. Надо хотя бы поговорить с ним. Ну не самой, конечно. А если он предложит разговор.
— Ну, и я о чем. Да он её глазами ест просто. Ты бы в кафе сегодня видела это.
— Наобсуждались? — Начинаю злиться. — Ты сама ничего нам не хочешь рассказать? С кем каталась по врачам всяким, кто руку на плечи клал, а?
— Ой, да нечего рассказывать. Он всегда такой. Я просто за компанию была, чтобы ты пошла.
— Ну—ну. Я так и подумала. — Рисую в воздухе кавычки, забыв, что мы не по видео общаемся.
— Подожди—ка, Оль. — Дашка хватает телефон и подносит к глазам. — Тадам! А вот и Миронов. В контакте ей пишет «Спустись, я внизу». Что и требовалось доказать.
— Лийка, иди. Потом расскажешь.
— Иди—иди, — это уже Дарья подключилась. Предательница.
— Не хочу я. И со Стёпой еще не разговаривала, как я могу пойти к другому? Вы на что меня толкаете?
— Иди! — Хором? Они офигели?! Спелись, блин.
— Даш, выстави её. Мы пока поболтаем, а она сходит.
— Сча. Погоди. — Дашка отворачивается к окну. — Так, я ему ответила, что выхожу. Ну в смысле, что Лийка выходит. Я ж от её имени писала.
— Оль, повиси. Я дверь за врединой закрою.
— Да не пойду я никуда. Тебе надо, ты и спускайся.
— А я спущусь. И сюда его позову. Её такой парень ждёт, а она ломается. Дождешься, его эта ваша Лютая к рукам приберет.
— Лютова.
— Однофигенственно. Вниз иди, и чтоб полчаса минимум тебя здесь не было.
—
