– Давай руки,– галантный белобрысый уже успел открыть дверь Нюфу и тот вальяжно вылез, принялся потягиваться и разминаться. Меня же Костя подхватил на руки, вынес из машины и понёс в сторону дома.
– Ооой, Наташа, вы попали в аварию. Ты пострадала? – начала причитать мама, судорожно ощупывая меня, мешая при этом Косте ступить на порог.
– Марин, прекрати балаган. Ты ж посмотри, у нее гипс и синяк на лбу уже желтый. Эта поганка уже больше недели одноногая, – папа, сурово осмотрев меня с ног до головы, сделал заключение. Да и мне вдруг стыдно стало, что родителям ничего не сказала.
– Марина, не мешай деткам, пусть проходят. Только я первая – двери подержу. Тяжело, наверное, – пропыхтела тётя Вера, боком расталкивая всех на своем пути.
– О! Налетели сороки. Дайте я хоть поздороваюсь. Не на крыльце же. Идемте, – голос деда звучал уже из прихожей. Меня всё-таки внесли в дом и усадили на диванчик.
– Вот, а теперь дайте я вас всех поцелую, – развела руки в сторону я, глядя на двух мнущихся и хихикающих у порога сестриц.
– Тётя Наташа!!!! – ринулись те на меня, чуть не придавив и не наградив еще одним переломом.
– Знакомьтесь. Это Константин, он мой…
– Жених. Да знаем мы уже все. Нам Женечка рассказал по телефону, – перебила меня мама и зачем-то подмигнула.
– Но, мама… Все не так….
– И слышать ничего не хочу.
Деваться было некуда – в такие моменты с мамой лучше не спорить.
– Костичка, очень приятно. Я бы с радостью еще поговорила, но мне надо на кухню. У нас там праздничный обед доготавливается. Настенька, пошли, помоги, – тётя Вера сноровисто прошмыгнула мимо всех и скрылась за деревянной аркой. Настя – точная копия мамы – только чуть помоложе и худее, поцеловав меня и сказав "Приятно познакомиться" Косте, поспешила за ней.
– Ой-ой, Вера же безе не взобьёт как надо, пошла я тоже помогу, – мама махнула мне рукой, показывая "мол, потом поговорим" и поспешила пройти все через ту же арку, за которой и находилась кухня. Спор двух женщин на кухне – мамы и тёти Веры – продолжается уже лет двадцать, сколько себя помню, и не заканчивается. Мы уже смирились.
Вся мужская компания, тем временем, поздоровалась за руки и представилась сама.
– Наташа, а можно мы собачку посмотрим? Он не кусается? – почему-то шёпотом проговорила мне Соня, опасливо косясь на Костю. Маша замерла в ожидании ответа.
– Можно, только следите, не подходите к нему.
– Да, да.
– Не будем.
Девчонки шустро спрыгнули с моих колен и умчались наперегонки к псу.
– Пап, там вещи и продукты в машине.
– Да, хорошо. Пошли, Игорюх, поможешь? – папа отличался полноватой комплекцией с весьма заметным животиком, добрым, живым лицом и серыми, всегда настороженными глазами. Именно так он сейчас смотрел на моего спутника.
– Могу, – вышел вперед невысокий шатен с круглым мальчишеским лицом. Игорь мне всегда напоминал Ивана Урганта, только низенького. Ну, вот похож чем-то, отдалённо.
– И я могу, – вступил вперед Костя.
– Отдыхай пока с дороги. Наташ, идите, занимайте комнаты. Справишься?
– Обижаешь! – весело вскочила я. Как-то папа очень насторожено принял Костю – хотелось разрядить атмосферу.
– Я тоже пойду. Гляну на «старушку», – дед тяжело поднялся на ноги и направился к выходу. Старушкой он называл «Победу». Для своих лет дед выглядел хорошо: худощавый, седой, но сохранивший гордую спину и ясный взгляд.
– А я тоже помогу, с продуктами, – как сюрприз из табакерки, выскочила мама из кухни и первая посеменила к выходу, хитро улыбнувшись мне. Ясно, за тем, что «нельзя называть» пошла. Мама у меня невысокая, худенькая и шустрая, в общем, вся в меня.
Дядя Стас тоже куда-то ушёл, я даже не заметила. Осмотрела опустевшую гостиную – ничего не изменилось: так называемый деревенский стиль, большие окна с цветными занавесками, плетёные кремовые диваны с цветными накидками, камин, узкая деревянная лестница на второй этаж и большой аквариум с тремя рыбками.
– Ну что, пошли, посмотрим комнату.
Я смело поднялась, слегка пошатываясь и оперлась на подлокотник дивана, ища равновесие. С улицы послышался весёлый смех, а в дверь шустро забежала мама с чёрным пакетом в одной руке и с коробкой фруктов в другой. Не обращая на нас внимания, скрылась в недрах кухни, откуда тут же донеслось мамино:
– Вера, танцуй!
– После такого – хоть на столе! – каркающий смех тети Веры огласил помещение. Я как-то так сиротливо себя почувствовала и даже поёжилась. Все разбежались, а я осталась в стороне от этого праздника.
Зато у Кости было другое мнение на этот счёт. Он неожиданно подхватил меня на руки и закружил, чем вызвал смех.
– Вот так-то лучше. Куда нести, вас сударыня? – я засмеялась от столь детской выходки такого взрослого мужчины и решила-таки подыграть.
– Меня велено доставить прямиком в опочивальни для отдыху! – величаво махнула рукой в сторону лестницы.
– Опочивальни, как звучит заманчиво! – восторженно протянул он слова мне на ухо и не спеша понёс к лестнице, бережно держа в объятиях. Я, устав держать голову на весу, склонила ее на крепкое мужское плечо, незаметно вдыхая, дорогой парфюм. Что было впереди, я не смотрела, зато хорошо видела происходящее со спины, а там были две любопытные женские головы, которые выглядывали в дверной проем, глядя нам вслед. При этом они держали в руках по фужеру с пузырящейся жидкостью, то есть одну бутылку они уже открыли – папа меня прибьёт! Но и это ещё не все – тётя Вера подняла бокал, показывая, что пьёт за нас с Костей, и мама к ней присоединилась, при этом указав на Костину спину, показала мне большой палец. Класс! Теперь ясно, куда родственники испарились. – это еще один сговор, товарищи! Я не удержалась и показала кулак этим доморощенным Розам Сябитовым.
А я тем временем медленно, но верно доехала до второго этажа. Мы оказались в небольшой гостиной, в которой уместились два дивана, два кресла-качалки, небольшой журнальный столик, заваленный газетами и книгами, кулер в углу и большой телевизор на стене. Родители лет пять назад разобрали одну из комнат, чтобы устроить здесь место для отдыха. И у них получилось что-то вроде кинотеатра с оранжереей. Достроенный эркер был заставлен горшками со множеством различных растений, преобладали в основном фикусы и пальмы. Чуть ближе к лестнице с одной стороны разместились два кресла и диван между ними, в центре – небольшой кофейный столик, напротив прямо на стене – большой тонкий телевизор – мой подарок.
Небольшой коридор, где мы сейчас находились, расходился на два, расходящихся в разные стороны: направо пойдёшь – кабинет папы и родительскую спальню найдёшь, налево – располагалась моя комната и гостевая. Стены были покрашены в однотонный кремовый цвет, но его было практически незаметно, а все из-за того, что почти полностью завешены рамками с фотографиями и картинами. Разделение такое же: справа – картины, слева – фотографии. Просто мама очень увлекающийся человек. На неё иногда находит творческий азарт, и она начинает творить. Так это было с картинами и фотографиями.
