никакая дрянь ползучая до него не доберется, и из дома его тоже никакая нечисть не выживет, ей не удастся превратить его в такого же, как она сама – слабого, грязного, бездомного и отвратительного.
- Нет. – отрешенно, но как-то очень веско обронил Рико.
Короткое холодное слово разорвало горячечный поток мыслей. Охранник еще не понимал, что «нет», кого «нет». Но было в этом высоком, спокойном мужике со странным именем нечто такое, что делало всю его, охранника, гордость, гордость человека, сумевшего уберечься, отбиться, не стать вонючей пьянью, делало все это почти бессмысленным, не стоящим внимания. А заплаченную высокую цену – чуть ли не преступлением. Но разве это было преступлением? Разве он – преступник? Он просто боролся за себя, не хотел стать таким как они… эти… «На командира нашего похож!» – со смесью тоски и давней, застарелой неприязни подумал охранник. Тот тоже был всегда спокойный. И никогда ему ничего и никому доказывать не приходилось – ни другим, ни себе. Наверное, он даже если бы до бомжевания докатился, все равно бы его прикладом в морду не посмели… как тех…
- Посетившая нас дама…
Острый всплеск злобы на миг почти ослепил охранника. Как можно называтьэто– дамой? Признавать в груде живого тряпья что-то человеческое – просто подлость! Подлость по отношению к тем, кто сумел удержаться, не стать… Если уж ты скатилась на самое дно, так и будь тем, что ты есть – падалью вшивой! А они – дама…
- Посетившая нас дама… - снова с нажимом повторил Рико и в упор поглядел на охранника.
А тому показалось, что странный мужик знает или по крайней мере догадывается, о чем он думает. На всякий случай он отступил подальше, почти к самому краю пустой лифтовой шахты и встал рядом с мальчишкой. В мальчишке, как и в этом самом Рико, тоже было что-то эдакое, пугающее, но оно словно бы только зародилось в нем, не успев еще набрать силы и не заставляя чувствовать себя рядом с ним… никем. А сейчас в мальчишке и вовсе ничего настораживающего – стоит, за башку держится. Надо же, сумочкой уделали! Баба – сумочкой! Слабак!
- …ни в коем случае не убивала вашего Владика. – продолжал Рико.
- Почему это? – на перепачканной золой физиономии Славика появилось почти воинственное выражение. Похоже, смерть брата от зубов или когтей, - или чем она там мочит? – ползающей бичихи, его более чем утраивала.
- Потому что она бы шило в сердце совать не стала! – вскричала Лина, - Дырку в плаще забыл? – она огляделась в поисках обличающей улики. Но на полу валялась лишь кучка спекшегося тряпья, в которой никто уже не опознал бы щегольской кожаный плащ, - Сгорел! – пробормотала она и на лице ее появилось очень странное выражение.
Рико даже слегка удивился:
- Vieux diable, о дыре я даже не вспомнил! Действительно, дыра… Но главное – невозможность упокоения. Ползающая госпожа…
Роман услышал как топчущийся рядом с ним охранник пробормотал:
- Теперь она еще и госпожа! – и голос его был полон самой настоящей ярости.
«Надо же, как его зацепило!» – Роман начал с любопытством поглядывать на охранника.
- …не проливала крови. Если бы она убила, мы бы избавились от ее присутствия в самом начале обряда…
Охранник вдруг судорожно схватился за горло. До Романа донесся тихий, как вздох, придушенный стон, губы охранника шевельнулись и Роман скорее угадал, чем услышал:
- Избавиться! Невозможно…
Ясно, словно в кино, перед Романом возник образ темной сторожки, узкого топчана, на котором не спишь, а лишь сидишь всю ночь, прижимая к себе ружье, в бесконечном, мучительном ожидании, когда из темноты донесется шорох волочащегося по щебню тела. Тычутся в стекло сальные черные патлы и глядит из мрака, не отрываясь, желтый испитой глаз. Сохнет рот от мучительного желания не просто выпить – напиться до отупения, до полного беспамятства и будь что будет… Нельзя. Нельзя сдаваться, нельзя становиться таким, как она, эта сука…
- …К сожалению, в данный момент упокоить ее невозможно.
- Потому что ваш кинжал сломался? – тоном маленькой девочки, которой рассказывают страшную сказку, спросила Лина.
Рико покачал головой:
- Потому что ее право.
- Права… - хрипло процедил охранник и облизнул пересохшие губы, - И вы туда же – права у них, видите ли! У нее одно право – сдохнуть побыстрее, чтоб нормальных людей от ее вида не тошнило!
- Ну так она и сдохла, иначе бы тут не лазила, - раздраженно буркнул в ответ Роман. – Ты, мужик, еще жалобу подай, в горсовет. Или прямо запрос в парламент: против особых прав для невинно убиенных, вернувшихся в поисках своего убийцы. Выход из гостиницы поутру откладывается. – заключил Роман, - Опоздаешь ты, Янка, на свидание, будет твой Эдвард под дверью топтаться.
- Единственное, что меня в этой ситуации утешает. - согласно кивнул Рико.
Янка издала сдавленный гневный крик.
- Я цифры запоминаю плохо, а так, вообще-то, кодификатор нормально проработал, - Роман угрюмо ей улыбнулся, - Она «возвращенка», правильно? За убийцей своим вернулась? «Подлежит интернированию по месту постоянного пребывания, т.е. упокоению, в случае успешного завершения «возвращенцем» правовой миссии, т.е. уничтожения убийцы, а также в случае нарушения «возвращенцем» своего правового пространства, повлекшего за собой смерть, не имеющую отношения к правовой миссии, т.е. в случае убийства невиновного…»
- Может, и сдадите, стажер… - задумчиво сообщил Рико, - Если не сам полковник принимать будет.
- А мы причем? Чего она к нам привязалась? – взвился Славик.
- Неужели непонятно? – пожал плечами Роман, - Ее убийца здесь, и она не даст нам уйти, пока до него не доберется! – и тихо добавил, - Ну или пока кого-нибудь другого не пришибет!
Пальцы охранника на ружейном прикладе побелели. Он угрюмо уставился на Романа и похоже, уже не чувствовал себя рядом с ним в безопасности. Но молчал. Заговорил Славик:
- Опять убийца? – на лице Славика проступила настоящая обида, - Вы что, с супругой моей сговорились? В этой гостинице у всех крыша рано или поздно съезжает? Серега, значит… - он кивнул на смирно стоящего под стеночкой водителя. Единственный, кто не участвовал в недавней драке и не был по уши перемазан в золе, - …по моему приказу Владика угрохал, из-за денег и компании, - он поглядел на отвернувшуюся Лину и рот его искривился горькой гримасой, - А бичиху мы зачем убили? Она что, тайная совладелица нашей компании?
- Да причем тут вы! Мания величия у человека, думает, кроме него тут уже и убийц не найдется, - словно
