class="p">
Грузовик едва успевает остановиться, как я выпрыгиваю из него и бегу внутрь. Хейс следует за мной, когда мы врываемся в парадную дверь. Я проверяю каждую комнату, пробегая через гостиную и кухню, но там никого нет. Джип Кэма стоял на подъездной дорожке, когда мы приехали, так что это может означать только одно.
Я поднимаюсь по лестнице по две ступеньки за раз и врываюсь в комнату брата, где на кровати сидят он и Мали. Моя лучшая подруга свернулась в клубок, по щекам текут слезы. Она бросается ко мне и крепко обнимает.
— Прости меня, — рыдает она. — Мне так чертовски жаль.
Я нахмуриваю брови и встречаю взгляд Хейса, стоящего в дверях. Никто из нас не понимает, за что она извиняется. Но я предполагаю, что сердитое выражение лица Кэма имеет к этому какое-то отношение.
— Подожди. Что, блядь, случилось с твоей рукой? — огрызается Хейс.
Что? — Мали плачет еще сильнее, пока мое внимание переключается на правую руку Кэма и лежащий на ней пакет со льдом. И тут я замечаю кровь на его рубашке.
— Кэм! — кричит Хейс, когда он не отвечает.
Но он и тогда не отвечает. Он просто смотрит на Мали, как будто нас с Хейсом здесь и нет.
— Хорошо, — мягко говорю я, не желая усугублять и без того напряженную ситуацию. — Мэл, детка. Мне нужно, чтобы ты дышала, хорошо?
Я чувствую, как она качает головой, прижимаясь ко мне. — Не могу. Ты меня возненавидишь.
— Я никогда не смогу тебя ненавидеть. Никогда. Но мне нужно знать, что происходит, а я не могу, пока ты не успокоишься, так что дыши.
Мы с Хейсом обмениваемся нервными взглядами, и я провожу рукой по волосам Мали. Проходит несколько минут, но ей наконец удается контролировать дыхание, за исключением нескольких приступов икоты. Я усаживаю ее на кровать и наклоняюсь перед ней, вытирая слезы и макияж с ее глаз.
— Что случилось? — спрашиваю я.
Она смотрит на Кэма, потом снова на меня. — Я... я пошла на вечеринку. Хизер устраивала небольшую вечеринку по случаю дня рождения своего парня, и это показалось мне хорошей идеей. Поначалу так и было. Все пили и веселились, но потом они начали играть в пивной понг, а у меня не было партнера, и Айзек предложил мне присоединиться.
Как только его имя прозвучало из ее уст, я поняла, к чему все идет, и не могу сказать, что мне это нравится. Но мне нужно знать, что могло заставить Кэма сорваться так, что ему понадобился пакет со льдом на руке.
— Вначале он был нормальным, — продолжает она. — Немного флиртовал, но он всегда такой. Было очевидно, что он надеется переспать. Он все время пытался обнять меня и взять за руку. Но я решила, что он просто пьян, и мягко отмахнулась от него или сделала вид, что мне нужна моя рука для чего-то другого.
У Кэма подрагивают колени, когда он слушает ее. Что бы он ни сделал с Айзеком, он не смог выместить и половины своей ярости. И когда Мали открывает рот, чтобы продолжить, Хейс останавливает ее.
— Подождите секунду, — говорит он, доставая из кармана свои АirРods и телефон, а затем протягивая их Кэму. — Вставь их.
Кэм качает головой. — Нет, я в порядке.
— А я не спрашивал, — отвечает он.
Очевидно, что Кэм не хочет этого. Он хочет услышать каждое ее слово, вплоть до мельчайших подробностей случившегося. Но из-за его испытательного срока ситуация становится более хрупкой, чем обычно.
— Кэм, — говорит Мали, и я вижу, как смягчаются глаза моего брата, когда он смотрит на нее. — Все в порядке. Вставь наушники.
Мали удалось достучаться до него, и я могла бы списать это на то, что он защищает ее так же, как и меня, но не думаю, что я настолько наивна, чтобы поверить в это. Впрочем, это тема для другого раза. Сейчас я нужна своему лучшему другу.
Хейс дает мне добро, как только нажимает на кнопку «play», и уши Кэма наполняются музыкой.
— Хорошо, — говорю я Мали. — Итак, он продолжал пытаться, а ты отвергала его так мягко, как только могла...
Она кивает. — Дошло до того, что стало не по себе, и я сказала ему, что чувствую легкое головокружение. Что мне нужно присесть. Я отошла от него и села на диван в ее задней комнате на минутку, и тогда я попыталась позвонить и написать тебе, но тут он подошел с напитком и протянул его мне. Он сказал, что беспокоится за меня, и сказал, что мне нужно просто расслабиться.
Чем дальше она рассказывает, тем больше расстраивается. По ее щекам начинают течь слезы, а нижняя губа дрожит. У меня разрывается сердце от того, что самый сильный человек, которого я знаю, дошел до такого.
— Я бы не стала пить из стакана, который он мне дал, — признается она, и я чувствую некоторое облегчение. — Я умнее этого. Ведь все всегда учили нас, что на вечеринке нельзя ни у кого брать выпивку. И чем больше он уговаривал меня выпить, тем больше я убеждалась, что он что-то туда подмешал. Я не знаю, что именно, но там точно был какой-то наркотик.
Челюсть Хейса сжимается. — Я убью его на хрен.
— Ты останешься на месте, — требую я и переключаю свое внимание на Кэма, который закрыл глаза, но его колено все еще подпрыгивает. — Кроме того, мы даже не уверены, что Кэм не сделал это сам.
Мали плачет еще сильнее. — Мне очень жаль. Если бы я знала, что Кэм собирается пойти за ним, я бы никогда...
— Эй, эй, — говорю я ей, качая головой. — Нет. Тебе не за что извиняться. Ты слышишь меня? Ни за что.
— Но если его поймают, он сядет в тюрьму, — возражает она. — Его арестуют за нарушение испытательного срока, и это будет моя вина.
Я не собираюсь сидеть здесь и позволять ей брать на себя всю вину. — Нет, Мэл. Это Айзек виноват. Он должен был понять намек в тот момент, когда ты впервые оттолкнула его. И если бы я получила твой звонок и оказалась бы недостаточно близко, чтобы быстро добраться до тебя, я
