не пришел.
– Да как по мне, от него бессознательного пользы больше для общества. Лежит себе, только воздух портит, а не жизни окружающим. Давай поспи, а я пока делами займусь.
– Побудь со мной, Мишутка, – тихонечко проскулила Надежда. – Я так соскучилась по тебе.
В доме Танеевых пахло хвоей. Даже в прихожей, в вазе, стояли сосновые ветки, украшенные дождиком и миниатюрными игрушками. А в зале была установлена огромная ель, около которой, на странном цветастом половике, сидел Санька и перебирал кольца от пирамидки. Рядом, в кресле, расположилась миловидная женщина. Малыш смотрел на нее, улыбаясь, и лопотал:
– Б-а-а!
– Привет, Санька, – позвал Молоканов, а потом смутился и поздоровался – Здравствуйте.
Хозяйка приветливо улыбнулась и внимательно посмотрела на гостя большими серыми глазами. Черные волосы, убранные в тугой узел, выдавали в ней родственницу Маргариты.
– Танюшка, угощай гостя чаем, а то твоя дочь придумала человека на морозе держать.
Женщина улыбнулась, подошла поближе, протянула руку.
– Татьяна Алексеевна.
– Владимир Петрович. Можно просто Володя, – включил обаяние на полную катушку Молоканов.
– Вы мою Риту ждали на морозе? – всплеснула руками Татьяна. – Проходите к камину, погрейтесь. Я сейчас чай заварю.
Владимир Петрович прошел в комнату, но вместо кресла у камина сразу направился к Саньке. Молоканов опустился на пол рядом с ребенком, который тут же, радостно потянувшись к нему, залез на руки.
– Как дела, Санек? – прошептал Молоканов, легко целуя малыша в темечко.
Тот что-то залепетал, а потом, высвободившись из крепких объятий, снова принялся стучать погремушками.
– Давай пирамидку собирать, – предложил Вова и начал опускать на основание разноцветные кругляшки. Он не заметил, как в дверях кухни на минуту остановилась хозяйка и переглянулась с мужем, подбрасывающим щепки в огненную пасть камина. Тот пожал плечами.
– Позови ее, – шепнула Риткина мать.
– Сама спустится, – решительно мотнул головой отец. – Иначе крику не оберешься. Все твое воспитание!
Рита лежала на диване, уткнувшись лицом в Вовкин свитер, и жалела себя. Даже не подходя к окну, она точно знала, что Молоканов никуда не уехал, а сидит под ее окнами.
«Мерзни, мерзни, волчий хвост, – раздраженно подумала она. – Вот так спасай человека, открывай ему душу, а он вместо простого „спасибо“ на тебя повесит всех собак и опозорит публично».
Она закрыла глаза, попробовав подремать, но снова наворачивались слезы, а из тайничков памяти всплывали ужасные подробности.
– Ритка, там твоего ухажера бьют! – закричала Дашка, ранним утром вваливаясь в палатку. – Антон с дружками приехал.
Маргарита вспомнила, как подхватилась.
– Где они? – выдохнула на одном дыхании.
– На горе! Возле верхнего лагеря. Как же они узнали, что ты с ним крутишь?
Рита отмахнулась.
– Потом, Дашка! – И бросилась бежать вверх по тропинке, выбитой в скале. Только бы успеть и не упасть.
«Откуда Антон узнал о них с Вовкой? Зачем пожаловал? Уже полгода как не живем вместе,» – вопрошала она к самой себе. Но оказавшись невдалеке от верхнего лагеря, застыла. Двое здоровых парней избивали третьего, на котором уже места живого не осталось. Но должен быть еще один. Ритка повернулась на тихий свист и столкнулась с удивленным взглядом.
– Моя девушка пришла, – криво улыбнулся Антон и двинулся навстречу. – Бежала ко мне, аж запыхалась, – с издевкой заметил он и полез обниматься.
Рита увернулась от ненавистных объятий и бросилась к Вовке. Он стонал и уже не сопротивлялся.
– Остановитесь! – крикнула она Сове и Баяну. Дружки Тризуцкого перестали пинать ногами свою жертву и воззрились на Маргариту. Два здоровых бугая. Если бы один на один, Вовке удалось бы устоять на ногах. Но только не сейчас.
– А если не перестанем? Что будет, красавица? – противно осклабился Сова. – Тебе-то что?
– Видать, есть интерес, да, Марго? – скривился в ухмылке Баян.
– Илья, Юра, прошу вас. Он не виноват.
– Не лезь, крошка, – жестко предупредил Баян и, повернувшись к Антону, велел: – Уведи ее отсюда!
– Нет! – закричала Рита, понимая, что, если она сейчас сдвинется с места, произойдет что-то страшное. – Нет! Пожалуйста!
– Неужели влюбилась? – хмыкнул Баян и тут же выдвинул условие – Вернешься к Тохе, не забьем этого гада. Выбирай, время пошло.
– А если откажусь? – принялась торговаться Рита. – Вы убьете его?
– Мы-то тут причем? – пробасил Сова. – Твой новый друг пойдет прогуляться после перепоя и свалится с обрыва. С кем не бывает?
– Что он вам сделал?
– С тобой путался, – бросил Баян и отвратительно засмеялся. – Соглашайся на наши условия или убирайся отсюда, бросил он и еще раз для острастки пнул лежащего на земле человека.
Рита оглянулась вокруг. Лагерь спал. Верхний и нижний. Кричать бесполезно. Это спасибо Дарье, что после затянувшегося свидания на рассвете возвращалась в палатку. А иначе Вовке не жить. Маргарита вздохнула и предложила:
– Я вернусь к Антону при условии, что этому парню окажут медицинскую помощь. Иначе он тут кровью истечет.
– Тебе-то что? – хмыкнул недалекий Сова.
– Соглашайся, Баянов. Или вас всех сдам, – пригрозила Маргарита.
– Хорошо, – сплюнув, кивнул Баян. – Только доставишь его в больницу сама. Лады?
– Согласна, – тут же встряла Рита. – А теперь отойдите от него. Быстро!
Она влезла в карман шорт и достала сотовый. Хорошо, что записала телефон таксиста, привезшего их с Дашкой с вокзала к верхнему лагерю.
– Приезжайте скорее, – взмолилась она, как только услышала сонный голос. Потом набрала подружку.
– Принеси мне кошелек!
Рита вспомнила, как таксист наотрез отказался взять деньги, хотя она совала ему штуку.
– Не по-людски это, дочка, – пробормотал старик, вместе с Ритой наблюдая, как бездыханное тело укладывают на носилки. Белая простынка тут же стала алой. Из пробитой головы тонкой струйкой вытекала кровь. Даже не специалист понял бы: счет идет на минуты.
– Пожалуйста, помогите ему! – закричала Рита. – Позовите врача!
Маргарита повернулась на другой бок, подальше от злополучного свитера, и прислушалась. Внизу на кухне звякали тарелки и чашки. Что-то бубнил отец. Рита нехотя поднялась, собрав волосы в хвост, насухо вытерла глаза и спустилась. Выйдя из коридора к распахнутым дверям кухни, она остолбенела.
За большим обеденным столом сидели ее родители и сын. Отец серебряной ложечкой лениво царапал рыхлую мякоть яблока и аккуратно вкладывал получившееся пюре в ротик Саньке, прильнувшему к бабушкиной груди. А напротив, прихлебывая чай из нарядной сервизной чашки, сидел Владимир Петрович Молоканов и счастливо улыбался собственному сыну.
Рита хотела дать деру. Спрятаться, чтобы никто не нашел. Не получилось. Отец заметил ее в темном коридоре и велел:
– Иди пить чай, Маргарита.
Она решила сесть как можно дальше от Молоканова, но на стуле, стоявшем у другого конце стола, спал Фунтик.
– Не буди котика, – жалостливо попросил отец и кивнул на стул около Владимира Петровича: – Садись уже.
Пришлось
