как его… фасеточными, а на внутренней стороне предплечий, прорвав кожу, вылезли шипы.
Два монстра сшиблись в прихожей, вырывая друг у друга куски плоти и окропляя пол кровью, причем у Арис она была зеленого цвета. Я понял, что тот, кто победит в схватке, покончит и со мной (кто же оставляет свидетелей?) и, активно отталкиваясь ногами от пола и не решаясь встать в полный рост, пополз к двери. Словно почувствовав мое движение Алекс с Арис тоже переместились, закрыв мне проход. Я осторожно встал на колени и случайно задел лежавший на тумбочке бубенчик, который упал на пол и покатился, издавая мелодичные звуки. Я наконец встал в полный рост и попытался понять, что же мне делать? В окно прыгать нельзя, слишком высоко, разобьюсь. В дверь выбежать не получится. Меня точно перехватят и убьют… И тут я вспомнил о травмате и бросился в гостиную. С такой жизнью надо покупать нормальный пистолет. К черту все эти безделушки…
Шаря в шкафу, я слышал глухие удары, доносившиеся почему-то с кухни. Вооружившись, я осторожно выглянул в коридор и увидел Шуйского, стоявшего над телом Арис. Весь пол был залит кровью, которая, смешавшись, приобрела коричневый цвет. Лишь на стенах пестрели зеленые и красные кляксы.
– Извини, Макс, – прохрипел он, – она все равно бы убила тебя, как и тех, других. Напившись крови, эти существа становятся в несколько раз сильнее. Я не мог ей этого позволить… Тобой, к сожалению, придется пожертвовать. Ты свидетель, – озвучил он мои собственные мысли.
Я поднял пистолет и спокойно, хотя внутри все дрожало от волнения, произнес:
– Пошел… – Я отправил Шуйского в известном всем направлении и холодно, голосом следователя из детективного фильма добавил: – Мне не нравится такая перспектива.
Алекс хрипло засмеялся и шагнул ко мне. И тут глухие удары сменились треском, а потом и грохотом. На кухне что-то упало, и в прихожей появился Церби. Шуйский (назовем этой фамилий стоявшее передо мной странное существо) поднял перед грудью когтистые лапы. Церби утробно зарычал и вдруг (это у него заняло всего мгновение) из ротвейлера превратился в огромного трехголового пса, от которого жутко воняло серой. Открыв одновременно три пасти, из которых на пол капала похожая на пену слюна, он бросился на следователя. Моя большая по обычным меркам прихожая, как будто мгновенно уменьшилась в размере. Я опустил руку, в которой сжимал травмат и посмотрел на дверь. Соседи, если не оглохли, наверное, прямо сейчас вызывают полицию. Как я буду объяснять, что здесь произошло? Меня если не в полицию, так в психушку точно заберут…
Спустя секунду крики и хруст ломаемых костей стихли, и Церби повернул ко мне морду. Из его пасти на пол капала уже не пена, а кровь. Я выронил пистолет и, скользнув спиной по стене, сел на пол. Пес совсем по-человечески фыркнул, снова изменил форму, став обычным ротвейлером и бросился ко мне. Он уткнулся окровавленной мордой в мой когда-то белоснежный халат, а потом с воодушевлением и щенячьим восторгом стал лизать мою левую руку, поглядывая на меня с таким видом, словно хотел сказать: «Теперь все будет хорошо, не волнуйся». Я с трудом разжал пальцы, отпуская пистолет, и со вздохом прошептал:
– Спасибо. Но что мне теперь делать с этими телами?
Пес обернулся, и тут апофеозом происходящего, вишенкой на торте и, не побоюсь этого сравнения – финальным аккордом разыгравшейся на моих глазах трагедии, стало появление дядюшки Диса. Он вошел в комнату в своем мышиного цвета сюртуке, из рукавов которого были видны манжеты белоснежной рубашки и, смерив меня снисходительным взглядом белых, как молоко, глаз с вертикальным зрачком, щелкнул пальцами. Моя квартира снова наполнилась шорохами. Из кухни дружной колонной полезли слизни. Может, это были не они, так как размер их был просто гигантским, но своим видом они действительно напоминали наших обычных садовых слизней. Они принялись поглощать кровь. Следом появились существа, чем-то похожие на прямоходящих сумчатых крокодилов, запихнули в свои сумки тела Арис и Шуйского и скрылись на кухне, предоставив слизням заниматься своим делом. Я отпихнул морду Церби и медленно, держась рукой за стену, встал на ноги.
– Что это было, дядюшка Дис?
Тот ответил вопросом на вопрос:
– Не хотите угостить меня кофе? – и он принюхался, смешно подергивая длинным носом.
Я вспомнил, что за всеми этими происшествиями так и не успел сварить кофе, и поплелся на кухню. Сумчатых крокодилов и какой-либо другой живности там не было. Зато дверь, в которую я врезал специальный замок, и которая вела в магазинчик Диса, лежала на полу.
– Церби пришлось прорываться силой… – произнес плешивый человек, вытаскивая из нагрудного кармана и водружая на нос очки с толстыми стеклами. Его глаза сразу же изменились, став если не совсем обычными, то вполне приемлемыми для восприятия заурядного человека, такого, как я.
– Минутку, – произнес я, – присаживайтесь, прошу. Я сейчас.
И я выскользнул из кухни. Быстро заскочил в спальню, сбросил на пол запачканный кровью халат и стал одеваться. Я не только уложился в положенные армейским нормативом сорок пять секунд, но даже превзошел его. Уже через тридцать секунд я снова входил на кухню.
– Прошу меня извинить, но пирожных у меня нет, – я достал из шкафчика изящные чашки из костяного фарфора. – Меня только вчера из больницы выписали. Не успел купить…
– Ничего, – вежливо ответил мой гость, устроившись за островом на высоком барном стуле.
– Вам в турке сварить или предпочитаете капучино из кофемашины?
– Давайте из машины, – неожиданно подмигнул мне дядюшка Дис. – Люблю всякие новомодные штучки.
Я не стал уточнять, что кофемашина не так уж и нова. Это и понятно. Я все еще находился под впечатлением от увиденного. Всеми силами я пытался взять себя в руки и, когда ставил перед Дисом полупрозрачную чашечку, мои руки практически не дрожали.
– А у вас хорошо, – антиквар окинул оценивающим взглядом мою кухню. – Светло и уютно.
Я поставил на стол свою чашку.
–Вам бы, наверное, лучше выпить чаю с мятой…
Я послушно встал и понес чашечку к раковине, собираясь выплеснуть кофе.
– Сядьте, Макс, – теперь голос Диса звучал иначе. Сладость и патока исчезли. Их сменил деловой тон.
Я послушно
