такой… голодной. И не желудком совсем, а по-другому!
Низ живота потянуло судорогой.
Властимир вдоволь натешился, а вот самой испытать удовольствие не дал. И это оказалось во сто крат хуже грубости! Уж лучше бы ударил… Дурное воображение живенько нарисовало в голове стыдную картинку…
Князь в одних штанах сидит на лавке, а поперек колен лежит она. Из одежды только бусы, да и те вокруг запястья обмотаны. А тяжелая мужская рука ласкает обнажённую спину и бедра, ныряет между ног… Но вдруг с силой хлопает по откляченному заду. И от этого уже вся кожа розовая и горит. А из груди рвутся крики страсти.
Забава чуть не взвыла.
С силой затрясла головой и даже ущипнула себя, только бы прогнать наваждение. Ничего не вышло! Хоть ты в прорубь с головой ныряй!
Тело до сей поры ужасно чувствительно, груди ноют, а уж что меж ног творится… Ужасно хочется потрогать себя, чтобы унять мучение, но Забава боялась. Князь ведь поймет! А может, нет? Забава с сомнением посмотрела на дверь.
Вроде, никто не собирался приходить… А ей бы не мешало себя в порядок привести и вымыться. За деревянной перегородкой пряталась бадья, правда, вода в ведрах ледяная… Но и это сгодится — не привыкать!
Однако исполнить задуманное у нее не вышло — дверь покое вновь скрипнула, и вместо прислужницы вошла Ярина.
Сердце пропустило удар.
Первым порывом было сигануть в приоткрытое окошко, но Забава не шелохнулась, наблюдая за незваной гостьей. А та, будто ничего не замечая, важно обходила горницу по кругу. Тронула резную колонну, провела ладонью по тяжелой столешнице, на которой блестела склянка чернил и лежали чистые свитки, глянула на распахнутую дверь спальных покоев. И улыбнулась особенно так. Уж на что Забава была простодушна, а и она поняла, что Ярина здесь бывала не один раз.
И от этого знания в груди противно кольнуло.
— Отдыхаешь? — пропела красавица, выгибая черную бровь. — А я вот тебе платье принесла… — и подбросила на руках нежно-голубой сарафан. — Держи…
Ох, как не хотелось, но Забава заставила себя сделать несколько шагов и выхватить из девичьих рук одежду. Думала, Ярина следом кинется — до того темным был ее взгляд, но нет, ничего… Стояла смирненько.
— Спасибо, — шепнула Забава, прижимая к себе платье.
А наложница усмехнулась. Вроде весело… И все равно лживо!
— Да было бы за что. Помочь с косами? Их ведь тоже переплести надобно…
— Нет!
Забава даже на несколько шагов отступила и мотнула головой. Пусть хоть до вечера придется возится с волосами, но позволить черноокой змее коснуться волос? Ни за что!
По тонкому лицу наложницы пробежала тень. Но и только. Ярина вновь улыбнулась.
— Как хочешь. Ну, тогда хоть заберу старое платье. Все равно выйти тебе нельзя, а Властимир беспорядка в своих покоях не любит.
С этим Забава могла бы согласиться.
Горницы, как и весь терем, были на редкость чисты. С утра до ночи прислужники трудились в поте лица: скоблили пол, натирали его воском, обновляли краски на стенах, чистили шкуры и ковры.
К тому же избавиться от нечаянной гостьи показалось весьма соблазнительным.
И Забава поспешила спрятаться в соседней горнице в охапку с новым нарядом.
Одной его менять было ужасно неудобно! И волосы постоянно цеплялись… Однако справиться получилось.
Собрав старые одежды, она пошла отдавать их ожидавшей наложнице.
— Ну ты и растрепа, — ахнула Ярина. — На вот, — достала из поясного кошеля гребень, — хоть расчешись, коли моей помощью брезгуешь.
И, забрав изодранное платье, ушла — только дверь хлопнула.
А Забава в бессилии опустилась на лавку.
Ну и что это сейчас было? В добрые намерения женщины Забава не верила… Но с другой стороны, не слишком ли она поспешна в суждениях? Возможно, Ярина пришла без злого умысла.
Однако пользоваться гребнем Забава не рискнула — мало ли какой он гадостью измазан? Отложила на лавку и принялась переплетать спутанные волосы пальцами. Так сгодится. А если князю не нравится, пусть идет к любимой наложнице!
Уж она-то его приветит!
И на глаза почему-то набежали слезы. Пришлось как следует себя обругать и напомнить, что для князя она — всего лишь одна из многих. Не будет его интерес длиться долго. И, возможно, угаснет уже через седмицу.
Но про то, что сюда заходила Ярина, говорить не будет. Если надо — стража донесет. А Забава не хотела становиться причиной наказания девушки. Пусть и не чувствовала ничего хорошего к этой черноокой.
* * *
Ярина
Получилось! Вот удача!
Если бы могла, Ярина сплясала бы от радости. Но вместо этого бережно спрятала несколько светлых волосков в поясной мешок.
Вот так… Глядишь, скоро локон наберется! Первую добычу Ярина получила, когда Забаву за косу дернули и с лавки скинули. На полу волос нашелся! И сейчас еще несколько на платье отыскала. За этим только и шла.
Хотела, правда, сама космы меченной разобрать, но та оказалась слишком осторожна. Видать, помнила отравленную ложку… Ярина злобно скривилась.
С каждым мигом она все более жалела, что настойка оказалась не слишком ядовитой. Плюнуть бы в погребальный костер соперницы! Но вместо этого пришлось давить из себя любезные слова и улыбки.
Властимир не должен заподозрить дурное.
Наоборот!
Пусть князь видит, что она — Ярина — старается быть услужливой. И все-таки… чего же ему не хватало? Что такого может дать в постели бледнорылая тварь? Чем прельстила?
Прислужники шептались, что уж больно громкие стоны доносились из княжьих покоев, но хуже того — в них не было боли!
Выходит, девчонка наслаждалась близостью? И ей нравилась грубая хватка мужчины и его звериная страсть? Нет, конечно и Ярина иногда испытывала приятное. Но уж слишком порывисто вел себя князь, слишком… непочтительно! Да и не любила она слишком часто ложиться с мужчиной, а Властимиру этого требовалось много… Но ради внимания красавца-князя она готова была терпеть!
Но его серые глаза смотрели лишь в сторону малохольной немочи.
Брезгливо пихнув ногой изодранное платье, Ярина поспешила уйти из горницы, что предназначалась для чернавок и прислужников.
Теперь не худо бы к Мстиву заглянуть. Спорить готова, по его навету мальчишка плеснул отравленной водой. Но даже пятнистая рожа Забавушки не оттолкнула князя. А ведь он очень переборчив в женщинах!
Нет, нельзя этого так оставлять!
Властимир должен принадлежать ей — Ярине! Лишь бы только не догадался о ее намерениях…
* * *
Властимир
Мальчишка перед ним дрожал от ужаса. Слова вымолвить не мог, только зубы клацали. Того гляди удар хватит.
— Рассказывал, что-де мстить
