class="p1">— А что с ней?
— Напоролась в лесу на что-то. Разнесла себе все нутро в клочья, кровищи — море, удивительно, что вообще успели довезти. Молодец, живучая значит.
— Молодая?
— Нет, — призналась Наташа, — не молодая, а только и не старая совсем, хозяин сказал — одиннадцать лет исполнилось. А она такая… не очень крупная, сухая, поджарая, такие и до двадцати доживают. Причем собака-то золотая: людей потерявшихся ищет, представляешь? Смешная такая, серая, ушастая, зовут Альма…
Альма. Альмой звали собаку, которая нашла Зою много лет назад в диком лесопарке под дождем… Неужели та самая?!
— Так ты посидишь с ней, Зой? Ты ж понимаешь, ее после операции никуда нельзя везти, и одну оставлять нельзя…
— Да, Наташ, конечно посижу. Сейчас быстренько перекусить сбегаю и вернусь.
— Да не торопись, время есть еще. Главное ее до прихода Ольги Дмитриевны одну не бросать. Хочешь, я твоим преподавателям напишу служебную записку, что ты по распоряжению клиники всю ночь в стационаре просидела? На первую пару не пойдешь тогда, хоть отоспишься.
— Да не надо. Я и так нормально высплюсь.
Зоя буквально влетела домой, наспех проглотила ужин и крикнула кошке:
— Эсми, у меня ночное дежурство, пожелай удачи, что ли!
Она ни на что особо не рассчитывала, однако Эсмеральда не просто потерлась об ее руку, но даже запрыгнула на колени. Таких нежностей за ней еще не замечалось… Зоя растроганно погладила мягкую шерсть в акварельных разводах.
— Ты и правда все понимаешь, моя ты красавица!
В половине восьмого Красноперская, переодетая в «стационарный» халат, сидела под дверью операционной. Она не особенно удивилась, когда оттуда вышел Владимир Иванович — тоже, видимо, примчавшийся в неурочное время на помощь коллегам. Ну и собаке, конечно.
Соловьев кивнул Зое. Девушка успела заметить, каким усталым и откровенно расстроенным он выглядел.
Собаку устроили в стационаре в отдельном боксе, и Зоя уселась рядом на ворох одеял. Ее взгляд то и дело возвращался к Альме. Удивительно, но это в самом деле была та самая собака. Хотя, впрочем, что ж удивительного? Это лучшая ветеринарная клиника в округе и одна из лучших в стране, а Лебедевка не так уж далеко отсюда. Да и они, скорее всего, ехали не из самой Лебедевки, а откуда-то поближе. Тому, что собака дожила до одиннадцати лет, тоже удивляться не приходится: она не принадлежала к типу крупных, тяжеловесных пород, для которых десять лет — это уже глубочайшая старость.
Удивительно будет, если она выживет сейчас. Столько повреждений…
Зоя время от времени следила за температурой и дыханием, трогала грелку и держала под рукой несколько препаратов на случай, если что-то пойдет не так. Пока все было стабильно. Стабильно угрожающе. Нижняя граница допустимой температуры. Минимально допустимый ритм дыхания...
Собака слабо шевельнулась, приоткрыла мутные глаза и снова закрыла.
Не выживет. Не выживет… Ну и в чем смысл учиться, работать, стараться изо всех сил, проводить сложнейшие операции, что-то там говорить про мечту, если все равно — не выживет?!
В клинике все стихло: смена закончилась, осталось дождаться, пока подойдет Ольга Дмитриевна, ночная дежурная по стационару, и можно будет уходить.
Дверь тихо открылась. Зоя удивленно подумала, что время пролетело быстрее, чем она ожидала. Но вошла не Ольга Дмитриевна, а…
— Аза Магрезовна? — изумленно прошептала девушка, не веря своим глазам. Вот уж кого-кого, а её она увидеть не ожидала. Сказать по правде, Зоя — как и большинство её однокурсников — вообще не считала Азу врачом. Так, строгий теоретик по предмету, который непонятно зачем нужен. И вот она — тут, в стационаре, в боксе с то ли живой, то ли умирающей собакой?
— Красноперская? — отозвалась Аза Магрезовна. — Вы за ней присматривали после операции? Температура и дыхание в норме?
— Ну… вроде да, но…
— Хорошо, спасибо. Вы можете идти.
— А Ольга Дмитриевна…
— Я ее дождусь.
Зое больше всего на свете хотелось остаться и посмотреть, что будет дальше, но ее недвусмысленно выставляли за дверь. Все-таки она не удержалась:
— Может… я смогу как-то помочь? Только у нее все показатели на нижней границе, и я боюсь, что… что она… что это все…
Слово «бессмысленно» все-таки не прозвучало.
Зоя не договорила, застыдившись и того, что хотела сказать, и своего дрогнувшего голоса. Тоже мне, неженка чувствительная! И нашла перед кем нюни распускать — перед этой… каменной статуей!
«Каменная статуя» посмотрела на Зою с каким-то новым выражением. Как на человека, а не рассеянную владелицу недостаточно чистого халата.
— Спасибо, я справлюсь. А вы не бойтесь. Знаете пословицу: дорога возникает под шагами идущего?
— А?.. — хлопнула глазами Зоя.
— Жду вас в четверг на ЛИЯРе, — своим обычным, формально-деловым тоном ответила Аза Магрезовна.
Зоя кивнула, коснулась на прощание собачьей лапы и прикрыла за собой дверь.
***
Какая там служебная записка, какое «на первую пару не пойдешь»! Зоя всю ночь тревожно проворочалась (кстати, ей здорово повезло, что пришла Аза Магрезовна и отпустила ее пораньше: чудом удалось влететь в последний автобус), а когда прозвенел будильник, сна не было ни в одном глазу. Зою терзала одна-единственная мысль: переживет ли Альма эту ночь. Если переживет — то все будет в порядке, почему-то девушка была в этом уверена.
Еле дождавшись перерыва, Зоя кинулась искать Соловьева.
— Иван Владими… Владимир Иванович! — заплетающимся языком выговорила она. — Владимир Иванович, а вы не знаете, собака, которую вы вчера оперировали, Альма — она как? Жива?
Соловьев удивленно посмотрел на студентку. Откуда она вообще знает про вчерашнюю операцию? Ах да, она же сидела там под дверью, собиралась дежурить в стационаре…
— А почему вы считаете, что… ээ… есть другие варианты? При выходе из наркоза возникли проблемы?
— Не то чтобы… но… все показатели были на критически низком уровне, и возраст, и вообще…
Заметила, молодец. Конечно, она заметила. Других вариантов было больше нужного, и все они страшно не нравились Владимиру Ивановичу. Но он сделал все, что было в его силах, и теперь итог зависел только от живучести собачьего организма. Собака крепкая, ей бы жить и жить еще.
— По крайней мере, сегодня в шесть утра она была жива, если вас это утешит. Но вообще лучше позвонить администратору, которая, находясь в клинике, сможет подробнее рассказать о состоянии пациентов боксов, чем я — сидя на лекции, — невозмутимо ответил Соловьев.
Зоя выдохнула. Она чувствовала себя, кажется,
