неудачной женитьбы царевича на Софонибе. Но, оговорюсь сразу, это лишь мое предположение, не претендующее на истину в последней инстанции.
7. Сифакс против Масиниссы (205–204 гг. до н. э.)
Можно предположить, что рассказ о событиях в Нумидии Тит Ливий полностью позаимствовал у Полибия. Если это действительно так, то информация римского историка содержит в себе воспоминания самого Масиниссы. Дело в том, что Полибий лично знал нумидийского царя, о чем упомянул в своем труде: «С большими еще подробностями я слышал это от Масиниссы, который много рассказывал мне…» (Polyb. IX. 25,). Поэтому нельзя исключать, что царь сам рассказал Полибию о многих фактах своей биографии, которые впоследствии вошли в сочинение Ливия.
Ситуация в Нумидии резко обострилась после смерти царя Галы в 206 г. до н. э. В это время Масинисса воевал в Испании и не принимал участия в разделе наследства отца. Власть в Цирте согласно обычаю нумидийцев взял младший брат умершего царя, Эзалк, женатый на племяннице полководца Ганнибала, что делало нового правителя приемлемой фигурой для Карфагена (Liv. XXIX. 29). Поэтому воцарение Эзалка обошлось без смут и мятежей. Но царь был уже глубоким стариком, поэтому его правление длилось недолгое время. Когда Эзалк умер, на трон уселся его старший сын Калусса, второй сын, Лакумаз, был еще очень мал. В связи с новым переделом власти в Цирте Масинисса не упоминается, он по-прежнему воевал в Иберии на стороне карфагенян. Тит Ливий подчеркивает, что в Цирте все произошло согласно законам нумидийцев, без применения силы (XXIX. 29), поэтому вновь никто не выразил недовольства. Можно предположить, что между Калуссой и Масиниссой была некая договоренность, согласно которой по возвращении в Африку сын Галы получал земли и власть.
До поры до времени было тихо, затем грянул гром. Дальний родственник Калуссы и Масиниссы, по имени Мазетул, решил побороться за верховную власть в стране. Как следует из текста Ливия, этот персонаж и его клан давно находились в оппозиции к царской семье, периодически вступая с ней в вооруженное противостояние. Мазетул поднял соплеменников и выступил в поход против Калуссы. Узнав об этом, царь собрал войско и отправился навстречу врагу. В завязавшемся сражении погибли Калусса и множество его приближенных, царское войско разбежалось, победитель вступил в Цирту. Однако Мазетул проявил политическую мудрость, поскольку не стал претендовать на трон, а усадил на него младшего сына Эзалка, царевича Лакумаза. Мало того, Мазетул женился на вдове Эзалка, тем самым укрепив связи с Карфагеном. К Сифаксу он отправил послов, чтобы восстановить старый союз, который теперь был направлен против Масиниссы. Таким образом, нумидийский царевич оказался лишней фигурой на шахматной доске, поскольку мешал всем – карфагенянам, Сифаксу, Мазетулу и Лакумазу. Поэтому естественным союзником Масиниссы становился римский полководец Сципион, стремившийся перенести войну в Африку.
Когда Масинисса узнал о гибели Калуссы, то решил вмешаться в борьбу за трон в Цирте. Однако он понимал, что сил для победы над Мазетулом у него нет, поэтому отправился не в Нумидию, а в Мавританию, к царю Багу. Баг наотрез отказался помогать Масиниссе в борьбе за Цирту, однако уступил просьбам царевича и выделил 4000 воинов для сопровождения до границ Мавритании (Liv. XXIX. 30). Находясь в дороге, Масинисса отправил посланцев к своим сторонникам в Восточной Нумидии. Он призывал их не подчиняться Лакумазу и Мазетулу, собрать войска и ждать его на границе страны. Но когда царевич встретился с этими людьми, оказалось, что его поддерживают всего 500 человек. Этих сил было явно недостаточно для победы в междоусобной войне, однако Масинисса решил действовать. Отпустив домой охрану из мавров, он вступил на территорию Нумидии. Здесь царевич узнал, что его двоюродный брат Лакумаз отправился с визитом к Сифаксу, и решил захватить родственника в плен. Около города Тапса воины Масиниссы напали на небольшой отряд царя, но Лакумаз сумел уйти от преследования и укрылся за городскими стенами. Масинисса приказал штурмовать город, и вскоре его люди ворвались в Тапс. На улицах города разыгралось настоящее сражение, однако Лакумаз вновь ускользнул со своими телохранителями и добрался до столицы Сифакса.
Масинисса очень грамотно воспользовался своей маленькой победой. Со всех сторон к нему стали сходиться ветераны, некогда служившие Гале и теперь пожелавшие сражаться за его сына. Узнав об этом, Мазетул собрал большое войско, в состав которого вошли не только его соплеменники, но и воины Калуссы, перешедшие на службу новому царю. Враг Масиниссы Сифакс оказал Лакумазу помощь войсками, после чего объединенные силы союзников стало насчитывать 15 000 пехоты и 10 000 всадников (Liv. XXIX. 30). Бойцов у Масиниссы было значительно меньше, однако он сделал ставку на их опыт и воинское мастерство. Этот расчет полностью себя оправдал, в решающей битве войска Мазетула и Лакумаза были разгромлены наголову. Сыграло свою роль и умелое командование Масиниссы, долгое время воевавшего в Испании против лучшей армии мира и получившего богатый боевой опыт. Спасаясь от преследования, Мазетул и Лакумаз бежали в Карфаген.
Масинисса захватил Цирту, но положение его оставалось шатким. Главным врагом нового царя оставался Сифакс, но начинать с ним войну было опасно, поскольку в любой момент мог последовать удар из Карфагена. Поэтому Масинисса решил сесть за стол переговоров и договариваться с Мазетулом и Лакумазом по-хорошему. Двоюродному брату он предложил почет и уважение, каким пользовался у Галы Эзалк, Мазетулу обещал прощение и возвращение всех земель. Карфагенские власти отнеслись к инициативе Масиниссы крайне негативно и постарались не допустить возвращения его родственников в Цирту. Пунийцам было выгодно поддерживать смуту в соседней стране, поэтому карфагенские политики прилагали массу усилий, чтобы раздуть в Нумидии пожар междоусобной войны. Однако Мазетул и Лакумаз предпочли синицу в руках журавлю в небе, помирились с Масиниссой и уехали в Цирту.
В это время Гасдрубал, сын Гискона, находился в Сиге. Тит Ливий пишет, что оказался он там случайно, возможно, военачальник приехал навестить дочь и зятя. Но ситуация была тревожной, и такой опытный политик, как Гасдрубал, обязан был знать, какие настроения царят в Сиге. Некоторую информацию он мог узнавать от дочери, но военачальник предпочитал лично общаться с Сифаксом, чтобы заставить родственника действовать в русле политики Картхадашта. В этот раз разговор шел о Масиниссе. Гасдрубал прямо заявил Сифаксу, что он «очень ошибается, думая, будто для него безразлично, Лакумазу ли принадлежит царство мезулиев или Масиниссе, и, полагая, что Масинисса удовлетворится тем же, чем его отец Гала или дядя Эзалк: нет, таких задатков, такого ума ни у кого в этом народе еще не было; в Испании часто и союзники, и враги были свидетелями редкого мужества Масиниссы. Если Сифакс и карфагеняне не загасят этот занявшийся огонь, то они вскоре сгорят в пожаре, который уже ничто не потушит. А пока он еще не окреп и залечивает трудно затягивающиеся раны своего государства» (Liv. XXIX. 31). Гасдрубал настаивал, чтобы Сифакс вторгся в земли масилиев и расположился лагерем на тех
