из медицинского крыла у каждого будет индивидуальной – кого-то отпустят раньше, кого-то позже…
Я перебросилась с Эльфриком ещё парой слов после того, как он пришел в сознание уже лежа на медицинской кушетке. Он сказал, что счёл, будто затея с моим обращением в Металл провалилась, потому и оставил меня с Платиной и Золотом. Ему тяжело давался разговор: его пробирали жар и сильный кашель. Я ему ничего не отвечала, только кивала головой. Вскоре меня попросили удалиться из палаты, и я удалилась.
Всё перевернулась с ног на голову. Я вдруг ощутила, что Эльфрик действительно перестал быть для меня тем, кем был прежде и кем, казалось, должен был оставаться до конца. Он перестал быть моим компаньоном, моей правой рукой, тем, с кем я могла быть равной. Теперь мои равные – Металлы. А Эльфрик… Старый друг, который с каждым годом будет становиться всё старше и старше… Сейчас ему всего лишь тридцать два, а я уже вижу пару седых волосков на его висках. Нет, лучше не думать об этом. Лучше о другом. О том, например, что в моих силах предоставить ему и Дельфине безопасность, тёплый кров и хорошее питание. У них впереди ещё целая жизнь, быть может они даже решатся родить ребёнка, ведь здесь безопасно… Ведь безопасно? Да. Ведь Рудник простоял посреди зараженных земель уже полвека – значит сможет простоять ещё полвека и ещё… Однако именно здесь меня украли у моих вроде как непобедимых родителей. Получается, что даже здесь безопасность – это относительное понятие.
Стоя под стеной Рудника, у входа в медицинское крыло, я наблюдала за яркими вспышками воспоминаний в своей голове. Разговор с Эльфриком в поезде:
“-Почему ты не рассказал?
– Прости, я не думал, что это может быть важным”.
В момент получения такого ответа я пришла к выводу, что, наверное, его логика верна, ведь мы с ним одна семья, что могло бы значить, что наше истинное происхождение может не иметь никакого значения. Но нет. Нет, значение его ответа было совсем другим. Тем, что так метко определили Беорегард с Теоной. Эльфрик не должен был молчать… Он действительно мог замуровать меня в Кантоне своим молчанием. Понимал ли он это – вот в чём вопрос. Беорегард с Теоной не сомневаются в том, что он всё прекрасно понимал, но я… Я не могу не сомневаться в этом. Ведь мы с ним бок о бок выживали на сотнях охот, ведь мы были компаньонами и лучшими друзьями, и мы были семьёй…
Моё внимание привлекли тяжелые шаги. Повернув голову вправо, я увидела Беорегарда, остановившегося в пяти метрах от меня. Спрятав руки в карманы своей красивой клетчатой куртки, даже визуально вызывающей ощущение уюта, он вдруг скорее предложил, нежели поинтересовался:
– Прогуляемся?
Я отпрянула от стены.
– Тяжело было уговорить Теону не идти с нами, – поднимаясь на стену по ровным каменным ступеням, говорил Беорегард. – Кажется, она не в силах отлипнуть от тебя. Как и я. Но мне захотелось немного побыть наедине с тобой, – он вдруг гулко вздохнул, и я увидела, как горячий пар вырывается из его рта и растворяется в холодном тёмном пространстве между нами. – Знаешь, что такое криокапсула?
– Эльфрик говорил, но я так и не поняла до конца.
– Речь идёт о биологической гибернации. В Павшем Мире в криокапсулах замораживали людей или по-другому – вводили в криосон. На протяжении криосна замороженный организм практически не функционирует, а потому не стареет.
– Похоже на капсулу времени, – попыталась улыбнуться я, но в результате у меня лишь дернулись уголки губ. – Теперь понятно, почему я не выгляжу на свой реальный возраст. Мне девятнадцать потому, что я прожила лишь девятнадцать лет из почти тридцати шести, – я резко остановилась. Мы взошли на самый верх стены, и прежде чем я оценила её пустынность – парный конвой стоял через каждые сто метров – я увидела движение под стеной, на стороне города. Это были Платина и Золото. Они шли вместе и это, почему-то, удивило меня. Беорегард заметил мой взгляд.
– Оба направляются в медицинское крыло, – заметил он. – Хотя в это время они должны встречаться в доме Кармелиты со своими прибывшими друзьями-Металлами. Зачем, в таком случае, этим двоим тащиться сейчас в медицинское крыло?
Неосознанно сдвинув брови, я отвела взгляд в сторону. Раз Беорегард всё прекрасно понимает, значит остальные тоже… Платина с Золотом идиоты! Вели бы себя поскрытнее и никто бы ничего не заподозрил. Хотя я тоже хороша – изо всех сил стараюсь не пялиться на них, что может быть даже заметнее, чем их старания привлечь к себе моё внимание.
Отойдя от городского края стены, я приблизилась к противоположному краю, за которым, с внешней стороны силового поля Титана, раскинулся лагерь Блуждающих. В тусклом свете чадящих факелов он выглядел неприветливо.
– В Ристалище к нашей группе пристал Блуждающий верхом на Чёрном Страхе, – спрятав руки в карманах чистой куртки, подаренной мне Теоной, заговорила я, неосознанно наслаждаясь прохладой слабого ночного ветра, развивающего мои волосы и ласкающего мои пылающие щеки. – Он, вроде как, неплохой мужик… А вы упоминали, будто в Руднике есть вакцина от Стали.
– Я понял тебя. Если отыщем его, дадим ему вакцину и проведём в Рудник.
– Спасибо, – я неосознанно сильно нахмурилась. – Это ничего, что я здесь всего пару суток, а уже подхожу с просьбами, хотя сама ещё не успела ничем помочь?..
Я не успела договорить, как вдруг мой собеседник совершенно неожиданно обнял меня одной рукой за плечи, так сильно, что те едва не захрустели.
– Ты моя дочь, – он заглянул в мои глаза сверху вниз своими огромными светлыми глазами. – Я Беорегард Диес, а ты Теа Диес, рождённая от моей крови и от любви всей моей жизни Теоны Диес-Тейт. Ты не просто можешь обращаться ко мне с просьбами – ты должна в первую очередь обращаться с просьбами именно ко мне. Договорились?
– Договорились, – я непроизвольно усмехнулась. – Ты тоже, если что, обращайся.
– Ну да…
– Что такое это твоё “ну да”? – ещё отчётливее заулыбалась я. – Типа прозрачный намёк на то, что от сопливых малолеток тебе помощь не может понадобиться?
– Думаешь, я именно это имел в виду? – он улыбнулся мне моей собственной улыбкой! И я вдруг поняла, что как бы я ни была похожа на Теону, всё же улыбка у меня именно от него.
– Ты скептически отнёсся к моим словам. Не скрывай этого. Я ведь Диес, а значит я чую ложь за версту, – в конце концов прибегла к тузу в рукаве я, при этом красноречиво приподняв брови.
Улыбка Беорегарда стала совсем смутной. Очевидно, он испытывал боль от потерянных лет моего взросления, прошедшего за пределами
