рукой, которая, по идее, теперь ни кирпичи не сможет ломать, ни стволы деревьев крушить. Однако, хорошо я сдерживался. Бедняга амбал сел на попу после одного единственного моего легкого удара. Нет, каратэ это не наш метод, хорошо, что его впоследствии запретили.
– Боренька, ну давай еще попробуем, просит блондиночка.
– Анечка, говорю, ну ведь видишь, что это не подходящий вид спорта для пионерлагеря. На что у вас парень здоровый и сильный, даже ему плохо было. Нет, как бы нам не получить неприятностей от начальства.
Услышав о начальстве, Анечка блондиночка завядает и больше меня не просит. Мой визит произвел сильное впечатление на сильных мира сего, спортсменов самбистов. Законный вопрос вертелся у всех на языке: как же ты, такой сильный и ловкий, схлопотал кастетом от обычного хулигана? Но ребята промолчали, не стали меня спрашивать.
Глава 20
Один единственный цветок, спасенный мной из лап блондинки, стоял на Верином столе. Она расчесывала волосы и глядела на меня.
– Такие цвета знаешь, где растут? На том острове, где ты меня в первый раз соблазнил. И чего тебя понесло со старухой ласкаться? Думаешь, не вижу, как к тебе эта малолетка лезет. Чуть не в штаны лезет. Это на глазах у пионервожатой!
У Верки, похоже, нервный срыв. Она сердито бросила расческу на стол.
– К детям не ревнуют. Жаль, что здесь нет большого зеркала, посмотрела бы на себя. Красавица. Фигура чудесная, лицо тоже очень симпатичное. Это мне надо тебя ревновать. Уйдешь к какому-нибудь пионервожатому, а мне слезы лить, а потом и вправду малолетками заняться.
– Вот и занялся бы. Всё равно ведь расстанемся. Я тебе не пара. Когда вырастешь, я буду уже старуха, страшная и седая.
– Это в двадцать четыре года. Верка, ты сегодня не с той ноги встала.
– Нет с той!!
– Тихо, тихо… Услышат. Иди ко мне…
Скандал опять пришлось тушить в постели. Не то, чтобы моя любовница очень скандальная натура. Но видимо и вправду очень меня ревнует.
– Хоть бы стихи мне почитал, герой любовник. Девкам своим, небось, читаешь.
Выдает она в перерыве. Привстаю на постели, пытаюсь вспомнить что-либо поэтическое. Двадцать лет не приходилось вспоминать. Моим подругам требовались не стихи, а хорошо оплаченные поездки на Мальдивы и вкусный ужин в ресторане в Дубае.
Сначала читаю моей дурочке Бродского, потом что-то из Ахматовой. На строках Цветаевой, “Идешь на меня похожий…”, слышу сладкое сопение. Заснула. Стихи не для неё, моей Верочки. За это я тоже её люблю.
………………………………………………………………………………
Затевать эксперименты с лисой небезопасно, может и укусить. Но меня неудержимо тянуло попробовать. Первое моё предложение, выступить на вечере в роли настоящей лисы и решать арифметические фокусы, в смысле, тявкни лисичка, сколько будет дважды два. Это предложение обошлось мне в четыре укуса, по два на каждое ухо. Оказалось, что оборотням выступать с цирковыми фокусами не только запрещено, но и считается постыдным, чуть ли не проституцией, моральной дискредитацией светлого облика оборотня, мифического существа, тотемного и священного существа.
Второе предложение прошло полегче. Отправиться вместе со мной в перелет до ближайшего населенного пункта. Пройтись по главной улице, уже в человеческом облике, возможно, посетить магазин. И обратно домой, Галка уже снова лисою. Девчонку человека я боялся, что не смогу осилить.
– Боюсь Боря, просто боюсь. Как вспомню, как ты меня туда-сюда кидал, как в реке топил. Нет, Боренька не могу. Умру от страха.
Так и отказалась.
Уже ставшие регулярными пикники с закусками мы решили проводить недалеко от лагеря. В случае чего, позовем на помощь, сказал Вован. Лучше не звать на помощь, подумал я. Лучше быть начеку и незваных гостей успеть встретить не с голыми руками. Ограбленная Финляндия плакала, не досчитавшись уже не одной, а двух копченых куриц. Бутылки с кока колой стали у нас привычным питьем. Неплохо кстати, но хорошо в меру.
– А всё-таки наши конфеты лучше. Опять сообщал патриотичный Вован.
Галька хихикала, обгладывая куриные косточки во второй раз. Как я не заметил в ней лисьей повадки, удивлялся я про себя. Ведь типичная лиса…
“Грянем мы дружно песнь удалую за пионером семью боевую…” Напевал Вован. Я тоже подтягивал:
“Сегодня праздник у ребят. Ликует пионерия. Сегодня к нам пришел в отряд Лаврентий Палыч Берия..”
Ребята такой песни не слышали. Сик транзит глория мунди. А давно ли Лаврюша был самым популярным самцом среди всех российских самочек.
Карельская земляника уже отходила. Хотя, кое-где можно было еще набрать, и поесть, и варенье сварить. Счастливая земля, Карелия. Еще не скоро мы её обгадим. День, бесконечно счастливый день проходил над нами. Я только начал осознавать, что не зло, великое счастье подсунул мне злокозненный адронный коллайдер. Правда, как им распорядиться я пока не знал.
“Боренька, сынок. Пишет тебе твоя мама. Как там, приезжал к тебе отец? Я посылала его, должен был уже съездить и вернуться. Уехал и с концами. С ним такое уже бывало, ты знаешь, водка проклятая с человеком что угодно делает.
Напиши, пожалуйста, был он у тебя или стороной объехал. С него станется.
Как у самого со здоровьем? Береги себя, сынок. Лишнее не гуляй, кушай хорошо. Я тебе с ним кое-что посылала. Да вот привез ли? Беда с ним.
Твоя мамочка. Настасья Филипповна.”
Письмо от дамы с таким литературным именем отчеством пришло ко мне на следующий день. Я сразу засел писать ответ. Мамочка видимо хорошая, такое довольно типично для большинства мамочек. После того, как я убрал из семейной жизни этого урода алкоголика, вполне возможно, что мне и удастся изобразить любящего сынка и принять участие в семейной жизни. Но как всё сложно!
Меня беспокоил мой почерк. Точнее у меня не было почерка. Вручную я писал, если не ошибаюсь в десятом классе школы. Позднее ловко отстукивал на клавиатуре различных устройств различной сложности тексты. Слава богу, с орфографией у меня было более-менее прилично. Теперь приходилось писать письмо от руки. Как я справился с этим ужасным занятием, не спрашивайте. Испортив пять листов бумаг, наконец, сумел накатать нечто более-менее приличное. Об изменившемся почерке сообщил матери, что получил травму на спортплощадке в пионерлагере и с легким сотрясением мозга лежал, лечился. Сейчас вполне в норме, но почерк испортился совершенно, еле письмо сумел написать. Я попросил мамочку не беспокоиться. Её сынок в данный момент жив и здоров. Занимается спортом и ходит в турпоходы. Коллектив у нас в
