и невеста». Я отмахивалась, но год назад так в него втрескалась, что по ночам не спала! Я ему и с физикой помогала, просто чтоб лишний раз в глаза посмотреть, и когда он уроки прогуливал, перед учителями выгораживала. Но с недавних пор он замечал только тебя, – голос девушки задрожал от обиды. – Говоришь, все войны от непонимания? Так вот, я просто не понимала, что ты не виновата. Думала, ты улыбаешься ему мне назло, ходишь с Андреем за руку – назло, садишься с ним за одну парту, просто чтобы сделать мне больно. – Катя начинает рыдать. Ее маленькое тело трясется, а по щекам катятся слезы, размазывая тушь.
Я смотрю на лицо одноклассницы и вдруг вижу не озлобленного бездушного монстра, каким привыкла ее считать, а обычную запутавшуюся девчонку. Свое отражение. Как часто ощущала себя гадкой, завравшейся, загнанной в угол!
– Я не хотела, чтобы все зашло так далеко. Но ты не отступала. А потом… ты оказалась сильнее. После подклада в почтовый ящик как я боялась тебя! Ты бы знала! – с жаром шепчет она. – Так ненавидела! Вздрагивала каждый раз, проходя мимо этого чертова ящика. Сразу после этого началась полоса неудач: я подвернула ногу, кошка заболела, маму чуть с работы не уволили. – Девушка поднимает на меня огромные заплаканные глаза. – Скажи, ты правда навела порчу на меня и мою семью?
Время для снятия масок? У Кати получилось, чем же я хуже?
– Нет. – Правду, которую я так боялась открыть, говорить легко и приятно. – Это был эффект самосбывающегося пророчества. Обычная психология: ты верила в порчу и все неудачи объясняла ею. За уши притянула.
Катя переводит дух. Смотрит с неподдельным восхищением.
– Умно! Я так и знала! Догадывалась! – Хотя по глазам вижу – догадалась она только сейчас. – Скажи, а ты правда ведьма? Понимаю, наверное, я последняя, кому ты хочешь помогать. Но… может быть, все-таки поможешь?
Я киваю. Раздирает интерес, признаюсь, любопытно узнать, что происходит в голове у той, кого я считала врагом. Мы садимся за одну парту, Катя открывает рот и… рассказывает абсолютно банальные вещи.
Ей нравится мальчик, который не отвечает взаимностью. Дома не понимают. Мама вновь вышла замуж, младшей сестре достаются и внимание, и лучшие вещи, а ее, Катю, в грош не ставят.
И я искренне удивляюсь: как эта девочка могла стать моим главным кошмаром? «Вражиной», от взгляда которой леденела кровь?
У меня с собой нет колоды, чтобы сделать расклад, поэтому я прошу ее скинуть фотку без фильтров для сонастройки. Несколько секунд Катя сомневается, потом кивает.
Я даже не предполагала, что все школьные проблемы, накопившиеся за полгода, можно решить обычным человеческим разговором.
На следующий день впервые за долгое время идти в школу легко и радостно. Результаты расклада приятно греют сердце, кажется, я смогла во всем разобраться! Кате предстоит изменить социальное поведение. Она выливает агрессию вовне, хотя нужно решать проблемы внутри семьи. И, кажется, я знаю, с чего начать!
Не без удовольствия сосредотачиваюсь на занятиях, больше ничего не страшит и не гложет. Решаю примеры, слушаю преподавателей и никак не могу дождаться момента, когда останусь наедине с бывшей «вражиной». В первую переменку мы видимся только в столовой, там не получается поговорить, слишком много свидетелей. Во вторую переодеваемся к физкультуре.
Во время третьего урока Катя бледнеет, поднимает руку и, не дождавшись разрешения учителя, выбегает из класса. Одноклассники нерешительно переглядываются.
Сережки, подарок Эрика, начинают «гореть» и натирать уши. Впервые за все время хочется их снять и отложить подальше. Я вызываюсь пойти проверить, все ли с Катей в порядке. Учитель удивляется, так как не замечал раньше между нами особой дружбы, но разрешает.
Вхожу в незапертую кабинку. То, что я вижу в женском туалете, сложно описать без дрожи. Это напоминает сцену из фильма ужасов. Катя согнулась возле унитаза, ее рвет чем-то темным и красным. Через несколько секунд оцепенения до меня начинает доходить, что это кровь.
– Все будет хорошо, – неуверенно шепчу я. – Сейчас мы вызовем «скорую». Тебе помогут. – Пытаюсь обнять девушку и придержать волосы. Но Катя дергается от меня, как от прокаженной.
– Не подходи ко мне. Не приближайся, – хрипит девушка. – Не смей!
Я не совсем понимаю, что происходит. Глаза Кати сужаются, в них плещется неприкрытая ненависть.
– Это ты меня прокляла! Я хотела с тобой по-хорошему, а ты… Вот для чего нужно было фото без фильтров! Порчу навела! Ведьма!
Изо рта вырываются смешки – нервная реакция, которую я не в силах остановить. Организм так борется со стрессом. И вот я уже хохочу истерическим, больным смехом злодейки из диснеевских фильмов. В дверях показывается растерянное лицо классной руководительницы. Вероника Геннадьевна кидается к Кате и, бросив на меня укоряющий взгляд, помогает девчонке подняться.
Я умываю лицо холодной водой, успокаиваюсь и почти перестаю дрожать. Хочу проводить Катю до медпункта, но, выглянув из туалета, вижу, что ее ведут прежние подружки.
Когда захожу в класс, по нему волной прокатывается перешептывание. «Ведьма, ее работа. Она смеялась, когда Кате стало плохо». «Связалась с нечистой силой!»
Даже учитель пугливо отводит глаза. Лена поднимает руку, просит разрешения пересесть. Учитель понимающе кивает. Конечно, никто не хочет сидеть рядом с черной-пречерной колдуньей!
Я подхожу к подруге на ближайшей переменке. Хочу столько всего спросить: «Как же твое „и в огонь, и в воду?” Ты правда веришь, что я могла навредить человеку? Действительно в это веришь?»
Но из пересохшего рта вырывается только одно слово:
– Почему?
Лена отходит на почтительное расстояние, словно боится стать следующей жертвой темной ворожбы.
– Ты враждовала с Катей. Увела у нее парня. Катя устроила тебе темную, и ты решила ей отомстить. Подождала, пока все утихнет, и… – голос подружки испуганно дрожит, – нанесла удар!
– Ты понимаешь, что Катя заболела? Может, у нее язва желудка? Или какое-то воспаление?
Почему то, что у Кати проблемы со здоровьем, очевидно только мне?!
Лена отворачивается. Конечно, порча, наведенная одноклассницей, звучит гораздо реалистичнее!
Хочется завыть от бессилия! Что бы я ни говорила, никто не поверит!
– Я знаю, что ты этого не делала, – раздается за спиной еще один голос из прошлого. – Я тебе верю.
Я оборачиваюсь и встречаю теплый взгляд Андрея. Бывший друг делает нерешительный шаг в мою сторону. Он все такой же, светлый мальчик с добрым, но чересчур мягким сердцем. Андрею стоило огромного труда поддержать «ведьму» открыто.
Знание о том, что есть хотя бы один человек, который мне верит, дает согревающую надежду. Коридор быстро пустеет, наверное, прозвенел звонок. В класс
