у Архоса явно разыгралось воображение, и поэтому он хихикал себе под нос.
— Да почему⁈ — решил я возмутиться. — Можно жить и без магии. Сколько народу существует, и ничего, не одноразовые.
— Да потому, что при дворе иначе не получится, — едва сдерживаясь от смеха, ответил мой призрачный учитель. — Тем более, в спальню-то охрана с тобой не пойдёт.
— А это-то тут причём? — я уже совсем потерял мысль спутника.
— Допустим, что ты просто отличный любовник, — заявил Архос, широко улыбаясь. — И довёл принцессу до того состояния, что она просто перестала себя контролировать, ну и полыхнула по обыкновению. Смерть, конечно, красивая и счастливая, но опять же «одноразовый консорт».
— Быть сожжённым к чертям во время бурной ночи, — проговорил я, перенимая тон учителя. — Что может быть лучше?
— Вот-вот, — согласился тот. — Это я уж не говорю, что совсем скоро взбунтуются придворные маги. А за ними все остальные. Маленький заговор, и вот твоя полка в гробнице вновь занята прахом одноразового консорта.
— Предлагаешь простить императора? — поинтересовался я, видя логику в словах Архоса.
— Ничуть, — ответил он на это. — Забывать поступки людей, спасающих тебе жизнь, — плохо. Это раз. Потом надо вникать в ситуацию полностью. Это два. Кстати, и тебе урок. Ну и, строго говоря, можно было хотя бы просто всё тоже самое сказать при личной встрече. Это три.
— Я тебя понял, Архос, — кивнул я, останавливаясь, потому что снова лишился сил. — Огромное тебе спасибо за этот урок. Его я точно никогда не забуду.
Сумка с остатками вещей стала просто неподъёмной. Я с сожалением посмотрел на неё и оставил возле ограждения.
Архос одобрительно кивнул, а затем сказал:
— Там кто-то впереди движется, пойдём посмотрим?
Глубоко вздохнув, я заставил себя идти дальше.
Совсем скоро впереди показался низкий силуэт, едва перебирающий ногами. Архос, чтобы не пугать путника, вернулся в моё сознание.
Глава 7
Поскольку время было уже ближе к утру, ещё больше похолодало. Но внутренний обогрев после разговора с Архосом я убрал до минимума. А что, если даже это влияет на моё перерождение в стопроцентного аэраха? Я понимал, что ещё найду ответы на все эти вопросы, но сейчас лучше было не рисковать.
А, чтобы не мёрзнуть, я прибавил шаг. И очень скоро нагнал человека, бредущего впереди.
Это был совсем ещё юный парнишка, едва вошедший в подростковую пору. Он двигался из последних сил, казалось, на одном лишь упрямстве. Кого-то он мне напоминал, но я не стал лишний раз приглядываться, стараясь больше понять, откуда он тут взялся.
— Привет, малыш, — сказал я, поравнявшись с ним. — Как тебя сюда занесло, дружище?
— Я вам не малыш, — огрызнулся подросток и попытался прибавить шаг, но у него ничего не вышло.
Лишь губы сжались в упрямую полоску, а руки обхватили плечи.
Я даже пожалел на миг, что оставил куртку слепому, а остальные вещи в сумке парой сотен ступеней ниже.
— Хорошо, — решил я признать свою ошибку. — Не малыш. Как я могу к тебе обращаться?
— Зовите меня Чен, — сказал парнишка. — Именно под этим именем я стану величайшим монахом в этом храме.
— Так, — сказал я, анализируя сказанное, — по крайней мере, мы разобрались, что ты идёшь в храм и жаждешь величия. Так, Чен?
— Да, я иду в храм, чтобы стать величайшим монахом, слава о котором разойдётся далеко за пределы Поднебесной, — мальчик посмотрел на меня с вызовом во взгляде. — Все идут туда за этим. Разве нет? Вот вы зачем идёте?
И я задумался над его вопросом. А действительно, зачем я иду? Ответ, который на поверхности, чтобы вылечиться. А зачем? Затем, чтобы стать снова полноценным. А зачем быть полноценным? Что ты, Никита Александрович, в это слово вкладываешь? Затем, чтобы находится в гармонии с самим собой. Следовательно, вот она конечная цель?
— Я иду, чтобы обрести гармонию, — ответил я, полагая, что говорю чистую правду.
Но подросток отмахнулся.
— Все так говорят, — горячо сказал он, словно ему это каждый день говорили на этой самой лестнице. — Но на самом деле всех интересует только власть. И пути, ведущие к ней. Мне отец так говорил.
И тут мне пришло в голову, что вот примерно с этого и стоило начать разговор.
— Кстати, — сказал я, делая вид, что не вижу, как трясёт мальчонку. — А где твои родители? Они в курсе, что ты тут сейчас находишься?
— С ума сошёл? — парнишка даже остановился и воззрился на меня с негодованием. — Они бы меня убили, если бы узнали. Они не хотят, чтобы я стал великим!
Я остановился напротив подростка, прикидывая, что лучше ему отдать: джемпер или пиджак. Или и то, и другое, надеясь, что он сможет отогреться?
— Почему ты так думаешь? — спросил я, понимая, что нащупал нужную мне нить. — Они тебя не отпускали сюда?
— Не отпускали, — угрюмо кивнул он, вспоминая о том, как несправедливо с ним поступали. — Даже дома закрывали. Но я всё равно сбежал.
— А кто твои родители? — спросил я, хотя этот вопрос был не столь важным, я и так понимал почти всё. — Они — простые люди, да?
— Да, — буркнул подросток, рассматривая мой тёплый джемпер. — Папа на сельхоз работах задействован, а мама в домах убирается.
Ему явно было неприятно говорить о том, кем работают его родители. И в душе он надеялся, что никогда не будет заниматься подобным.
— И то есть свой поход к величию ты начинаешь с обмана самых близких людей? — задал я уточняющий вопрос, который загнал парнишку в ступор.
— Нет, почему же? — сказал он. — Я никого не обманывал, я просто ушёл.
— Ну вот смотри, — сказал я, живо представив обстановку в доме парнишки этой ночью. — Твоя мама, скорее всего, сидит у окна и рыдает, представляя, что с тобой могло случиться. Отец с друзьями выдвинулся на поиски, несмотря на ночь и на то, что завтра утром ему придётся идти на тяжёлую работу. Это ты понимаешь?
— Но… — он хотел мне что-то возразить, но, кажется, нарисованная мной картина полностью совпадала с тем, что он ожидал
