чувствовала, как на сердце стало тепло, и позволила увлечь себя домой, который теперь поистине стал для меня родным. Возможно, это было из-за истории Тицианы, и понимания, что Бесполезная — это не так просто и страшно. А, возможно, потому, что зеленое колечко на моем пальце тихо сверкало, наполняя тело странной легкостью и счастьем.
Глава 10 — Цена Свободы
Магия…
Это ведь мир магии, но все опять было не так просто. Как бы сильно я не размахивала руками, ногами, волосами, но все вокруг только дышало миром и спокойствием.
А вот Май, которого я своей благодарностью заряжала каждое утро творил с ее помощью настоящие чудеса. Теперь, просыпаясь, я отбившись от Шаира, неслась на кухню, что бы своими глазами посмотреть как он готовит. Ковшики, кастрюльки летали по кухне, овощи сами чистились, огонь под сковородками был нужной Маю температуры. Сам повар как дирижер стоял посередине и счастливый наблюдал за процессом.
Насмотревшись на такие чудеса я пыталась повторить то же самое, но у меня ничего не происходило. Вообще. Только Эйран предлагал еще и попрыгать, вдруг что сработает.
Срабатывало! Алые искры слетали с пальцев и щелкали его по носу. Мне от этого становилось смешно, а его злило. Не знаю что больше, мой смех или щелчки по носу.
Бывших свободных не бывает. Бывают сломленные, покалеченные, мертвые, но в любом случае — свободные. Жажда самостоятельных действий, контроля своей жизни вступала в постоянный диссонанс с ошейником подчинения и заставляла страдать новоявленного раба. Но это все равно не уменьшало силу сопротивления, и непокорство ошейнику плескалось в глазах бывших. Смотря на Эйрана, я понимала, о чем говорят Тициана и Гордон.
Его непокорный взгляд, искривлённая полуулыбка, когда он называл меня госпожой. Все очарование его красоты меркло на фоне его отношения ко мне. Я металась в сомнениях. Желание отпустить парня на все четыре стороны спотыкалось о разговоры про экзамен и то, как сами рабы реагировали на предложение о свободе.
Недавно, в пылу переживаний, я предложила Эйрану снять ошейник, раз ему так не нравится здесь находиться. К моему удивлению, он отказался и постарался в моем присутствии сдерживать свой свободолюбивый нрав.
Но мои старожилы оказались теми еще «троллями». Не проходило ни дня, чтобы они не пытались его задеть, подколоть, напомнить про его нынешний и утерянный статусы. Эйран злился, отвечал довольно грубо, но рук не распускал, а потом, заметив, что мне это не нравится, перестал на них реагировать. Он одаривал стариков холодным взглядом, и его чувство собственного достоинства было настолько ощущаемым, что я сама старалась держаться от него подальше.
Его красота и эта подавляющая сила непростого человека заставляли думать, что я не имею права приказывать ему. Да и он теперь не выглядел тем человеком, что будет опускаться на колени и служить. Вот только он был гаремником и служить был обязан…
Признаюсь, я нисколько не облегчала жизнь Эйрану. Он пытался сделать хоть какой-то минимум своих обязанностей, но я шарахалась от него. Пытался быть вежливым и внимательным, я смотрела на него с подозрением и просила не подходить ближе. Он попытался соблазнить меня и влезть в мою постель и теперь спал в мастерской вместе с Рохом. Не знаю на что я больше оскорбилась, на его попытку соблазнения или проскользнувшую фразу, что на диване спать неудобно…
Решение выгнать Эйрана из дома оказалось удачным, так как он нашел себе занятие. Начал тренировать Роха. Теперь каждое утро двое полуголых парней пробегали у меня под окнами, а потом неслись к озеру, чтобы заняться там физическими нагрузками и заодно выкупаться, и явиться к завтраку невероятно бодрыми и привлекательными.
Рох смотрел на своего «учителя» сверкающими глазами, а управляющий Гордон хмурился и советовал парню опускать глаза к тарелке. Но тут уже вмешалась я, одобрив такие занятия и тренировки. Было приятно наблюдать, как они бегут, как тренируются. Кажется, кое-кто понял это по-своему, и, сегодня сделав очередную пробежку, Эйран и Рох занялись тренировкой прямо у меня под окнами. Было трудно удержаться и не подсмотреть.
— Показушник, — тихо фыркнул Шаир, подойдя ко мне и посмотрев, что привлекло мое внимание.
— Зато красивый.
— С этим не поспоришь, — кивнул старый гаремник. — Хотя в молодости я выглядел не хуже, — тут же заметил он.
— Вы решили вспомнить молодость и покрасить себе волосы? — поинтересовалась я, заметив несколько фиолетовых прядей в седых волосах.
— Покрасить волосы? — удивился Шаир, а потом, извинившись, подошел к зеркалу и долго разглядывал свое отражение.
— Что-то не так? — не выдержала я.
— Все хорошо, госпожа. Просто не думал, что щедрость госпожи будет настолько велика.
— Щедрость? Причем тут ваши волосы?
— Вы рядом и довольны моей службой. Из-за этого мое тело начинает молодеть и набираться сил. Пройдет пара лет, и я смогу составить гаремнику Эйрану конкуренцию.
— Навряд ли, — усмехнулась я.
— Думаете, я не настолько красив?
— Думаю, он не настолько искусен в массаже и косметике, как вы.
Шаир скрыл улыбку, но его довольный взгляд говорил о многом.
— Откуда у вас такой цвет волос? Это что, натуральный цвет?
— Да, со временем он потемнеет. Мой отец был гаремником из прибывших, и его цвет волос был уникальный.
Зная, кто был матерью Шаира, я задала вопрос, что так тревожил меня:
— Как вы стали рабом, Шаир. Ведь ваша матушка точно была свободной.
— Это был не простой выбор, но я не жалею, что принял его. Это помогло мне выжить. Тем более в нашем мире часто считается, что дети от рабов становятся рабами. Дети свободных, если не находят к тридцати годам своего места службы, тоже переходят в разряд рабов. Это вопрос выживания.
— Выживания?
— Это мир магии, госпожа. Тут очень многое от нее зависит.
— Но вы мне не расскажете, в чем именно ее влияние?
— Госпожа… — лицо Шаира напряглось, словно он сопротивлялся запрету.
— Шаир, прошу, не надо, — я коснулась его плеча, отвлекая от желания рассказать мне информацию. — Я так любопытна, что забываю, что о многом вам нельзя говорить. Тайны этого мира не любят раскрывать перед пришлыми.
— Я постараюсь найти способ рассказать это вам, — пообещал мне старый гаремник, и я кивнула.
— Когда нас позовут на завтрак?
— Если госпожа позволит, я пойду и узнаю.
— Да, ступайте. Позовите,
