Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
прекрасную работу, и Джулиан не столкнулся ни с одним из осложнений, возможных при операции на головном мозге: внутричерепным кровоизлиянием, параличом, инфекцией. Послеоперационное исследование МРТ выявило лишь минимальные рубцы.
Из истории болезни, которую вела старшая хирургическая сестра Имельда Махджуб, было ясно, что Джулиан поправился быстро, никаких видимых побочных эффектов не наблюдалось. Да и сама Каро лично удостоверилась в том, что Джулиан, по крайней мере с виду, здоров физически и умственно.
Папка с записями нейрорентгенолога Барбары сулила невообразимые возможности. В ходе «сеанса» Джулиана стимулированию подверглась практически неисследованная область мозга. Составление карты этой области могло бы положить начало беспрецедентным исследованиям функционирования мозга, которые позволили бы понять сущность и механизмы действия памяти, воображения, быстрого сна и множества других феноменов существования и деятельности мозга. Уоткинс сказал чистую правду: на основании этих данных можно было бы написать большую статью о картировании мозга. Авторами стали бы Каро и Барбара, ну и, конечно, Уоткинс, чтобы придать публикации весомость. Захватывающая возможность, которая позволила бы возродить всю ее карьеру. А значит, еще одна причина остаться здесь – не считая Эллен, Кайлы, Анжелики, долгов за обучение и субсидии от Вейгерта. А на другой чашке весов тот факт, что это исследование ведется без одобрения Управления по контролю за продуктами и лекарствами, Американской медицинской ассоциации, Национальных институтов здравоохранения и других организаций с устрашающими названиями и аббревиатурами чуть ли не из всех букв алфавита. Но ведь они и не запрещали именно эти исследования.
Спина снова зачесалась. Несомненно, лечение Каро должно было повлечь за собой рост оптовой цены на лаймовый сок.
После очередной лечебной процедуры, заключавшейся в том, что она разделась догола, влезла в ванну и через плечо поливала себе спину соком, Каро оделась и взяла папку с материалами по Лоррейн, сестре Джулиана, – первому человеку, которому ей предстояло установить имплант. Она внимательно изучила досье Лоррейн, состоявшее из анализов, психологического обследования и рентгено- и прочих «грамм». Все производило благоприятное впечатление, как и простая серая папка, о которой Джулиан не упомянул, с медицинскими досье Молли, Барбары, Ральфа Игана и медицинских сестер.
И последней она открыла толстую папку с подобранными самим Джорджем Вейгертом материалами по его теории. Страницы были сплошь покрыты формулами, графиками, длинными абзацами, состоявшими из одних непонятных физических терминов. К счастью, Вейгерт дал себе труд составить «Краткое введение», аккуратно разделенное на главки под названиями: «ВСЕЛЕННАЯ», «ВОСПРИЯТИЕ И СОЗНАНИЕ», «ЗАПУТАННОСТЬ», «КОНСЕНСУАЛЬНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ», «ПРОСТРАНСТВО», «ВРЕМЯ» и, как ни странно, «СМЕРТЬ».
Она прочитала «Введение» от начала до конца, немного посидела, растерянно моргая, перечитала еще раз, положила на стол и уставилась на листочки бумаги, как на бомбу, которая может взорваться, если прикоснуться к ней еще раз.
И она еще подозревала, что создание вселенных это всего лишь галлюцинации!
Ее профессиональный язык тут не годился. И Каро обратилась к жаргону школьных лет.
– Господи, – сказала она вслух, – ты мне мозги компостируешь!
Но она понимала, что все это донельзя серьезно.
14
– Будь оно все проклято! – воскликнул Сэм и выпрямился, сидя в постели. Вейгерт подумал, что цвет лица его старого друга этим утром стал заметно лучше, хотя очки чуть ли не падали с исхудавшего лица. Сэм походил на целеустремленного, чрезвычайно разумного хорька. – Я-то думал, что ей можно доверять, – сказал он, пробежав глазами распечатку.
– Дело не в доверии, сэр, – сказал Бен Кларби с чуть заметной улыбкой.
Вейгерту, стоявшему около двери, не понравился ни тон сотрудника службы охраны, ни эта улыбка. Откровенно говоря, и сам Кларби никогда ему не нравился. Молодой человек умудрялся держаться одновременно и подобострастно, и надменно, и Вейгерт не мог понять, как ему это удается.
– Дайте мне распечатку, пожалуйста.
Кларби взял бумагу из рук Уоткинса и передал Вейгерту.
– Первое письмо она отправила в тот же день, как приехала, а второе – сегодня утром? – спросил Уоткинс.
– Да, сэр. И телефонные разговоры, и текстовые сообщения только с сестрой и ни с кем больше. С нашей точки зрения, все совершенно безобидно. У сестры проблема с ребенком, которого хотят передать под опеку.
– Вы слушали ее разговоры по сотовому телефону? У вас есть такая возможность? – неуверенно проговорил Вейгерт.
Кларби с явным изумлением повернулся к нему:
– Это совсем нетрудно, если есть нужное оборудование.
Вейгерт посмотрел на Сэма:
– Мы же договорились не делать ничего незаконного.
– Здесь наблюдение за электронными коммуникациями работников на рабочем месте разрешается законом. – Пауза. – Сэр.
Вейгерт прочитал первое послание.
Эллен.
Позвони мне, как только сможешь. Доделала ли Кайла карту первых тринадцати колоний из теста? Как у нее получилось? Когда она показывала ее мне, от побережья Джорджии отваливались крошки.
Ты спрашивала, что представляет собой проект. В нем много работы по картированию мозга, как раз в моем вкусе, хирургия, сходная с DBS (и не говори мне, что не помнишь, что это такое – я знаю, что помнишь). Я подписала договор о неразглашении, в котором запрещено рассказывать кому бы то ни было что-то еще. Скажу только, что я в восторге. Не знаю, сколько нужно будет здесь пробыть, но если я буду тебе позарез нужна, СРАЗУ СООБЩИ ОБ ЭТОМ! Если потребуется, я смогу сорваться домой в ту же минуту.
Наш двоюродный дед – этакий сухарь. Диккенсовский персонаж с гениальными мозгами ученого. Впрочем, это трудно представить по рассказу. Других имен назвать тебе не могу, скажу только, что среди начальства есть еще один блестящий пожилой ученый с милейшим характером, который, впрочем, немного занудный, и компьютерщик – сногсшибательный красавчик, но весьма назойливый. Остров очень красивый. Океан я видела только из самолета, но надеюсь…
Остальное Вейгерт наскоро пробежал глазами. О проекте больше ни слова. Немного лжи (насчет восторга от проекта и возможности в одну минуту улететь домой) явно подпущено для того, чтобы успокоить сестру. Вейгерту нравилась такая верность своей семье. Но «еще один блестящий пожилой ученый с милейшим характером, который, впрочем, немного занудный» – неужели это о нем? Уоткинса наверняка взбесило сравнение с диккенсовским персонажем, пусть даже и гениальным. А Джулиан, выходит, «весьма назойливый»? Вейгерт такого за ним не замечал.
Второе письмо было короче.
Сестренка, позвони мне, как только побеседуешь с юристом. Если она не сможет сегодня же вернуть Кайлу домой, тоже звони, возможно, я смогу что-нибудь предпринять. Если денег, которые я выслала тебе ночью, не хватит, дай знать, я постараюсь еще чем-нибудь помочь тебе. Если суд потребует организовать для Кайлы психологическую помощь, я с первой же получки вышлю тебе деньги. Такое тоже возможно.
Держись, Эллен. Мы справимся. Ты самая лучшая мама, какую я только знаю. Удивительно, если вспомнить нашу мать, но это чистая правда. Если потребуется, я прилечу домой и заявлю это в суде под присягой. Слово нейрохирурга,
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
