потрескивая и выплевывая искры. Дымные струйки тянулись вверх.
— Вот он, Виктор, — сказала Рената.
Вокруг огня разместились люди, одетые в оленьи шкуры. Они повернулись, глядя на входную арку, и мальчик увидел, как сверкают их глаза.
— Подведи его поближе, — сказал человек, сидящий в кресле.
Рената почувствовала, как дрожит рука мальчика.
— Мужайся, — шепнула она и повела его за собой.
Глава 11
Человек по имени Виктор бесстрастно глядел на подходящего к нему мальчика. Мужчина был облачен в накидку из оленьих шкур, отороченную по вороту снежно-белыми заячьими шкурками, на ногах — сандалии из оленьих шкур, на шее — ожерелье из полированной кости. Рената остановилась, ее рука лежала на плече мальчика.
— Его зовут Михаилом, — сказала она. — А фамилия…
— Здесь нам не нужны фамилии, — прервал ее Виктор. По тону его голоса было ясно, что он привык к повиновению.
Его янтарные глаза отсвечивали блеском костра, когда он с любопытством как бы ощупывал взглядом Мишу — от грязных башмаков до взъерошенных черных волос. Михаил, в свою очередь, изучал того, кто, видимо, являлся главой подземного мира. Крупный человек, с широкими плечами и бычьей шеей; на его шишковатой голове совсем не было волос; седая борода сероватого цвета спускалась до пояса. Михаил заметил, что под накидкой Виктор был совсем голый. Во всех чертах лица была какая-то жесткость — острый нос с резко очерченными ноздрями, острый подбородок, глубоко посаженные глаза смотрели на мальчика не мигая.
— Он слишком мал, Рената, — сказал кто-то из окружения. — Выброси его.
Раздался недружный смех. Михаил огляделся. Человек, который говорил, сам был почти мальчик — лет девятнадцати, с длинными рыжими волосами. Уж он бы помолчал — слаб и мал так, что оленья накидка накрывала его почти до пят. Рядом с ним сидела стройная молодая женщина, примерно его возраста, с волнистыми каштановыми волосами и темно-серыми глазами. Напротив у костра молодая блондинка внимательно разглядывала Михаила, неподалеку пристроился мужчина лет сорока, темноволосый, с лицом монгольского типа. За костром поодаль лежала еще одна фигура, накрытая шкурами.
Виктор подался вперед.
— Скажи нам, Михаил, — спросил он, — кто были эти люди и как ты попал в наш лес?
«Наш лес», — подумал Михаил. Это звучало странно.
— Мои… мама и отец. Моя сестра. Все они…
— Мертвы. По-видимому, убиты, — просто сказал Виктор. — У тебя есть родные? Люди, которые станут тебя разыскивать?
«Дмитрий, — сначала подумал он. — Нет, Дмитрий был там же, на берегу озера, с винтовкой и не поднял ее против убийц. Он, видно, тоже был убийца, только тихий. Софья? Она одна сюда не придет. Или… Дмитрий ее убьет, или, может быть, она и сама такая же тихая убийца?»
— Я… не… — Его голос сорвался, но он заставил его окрепнуть. — Я не думаю, что кто-то придет за мной, господин, — ответил он.
— «Господин»! — передразнил рыжий и снова засмеялся.
Взгляд Виктора, сверкая желтым огнем, метнулся в сторону рыжего, и смех умолк.
— Михаил, расскажи нам о себе, — предложил Виктор.
— Мы… — Рассказывать было трудно. В памяти все было слишком свежо и глубоко ранило. — Мы… приехали на пикник, — начал он.
Затем он рассказал об улетевшем змее, о том, как он убежал в лес, о выстрелах и о кровожадных волках. Слезы закапали у него из глаз, его подташнивало от голода.
— Я проснулся здесь, — сказал он. — И… рядом со мной… лежал кусок мяса. Наверное, кусок мяса от тех, кого загрызли.
— Проклятье! — прорычал. Виктор. — Рыжий, я же тебе сказал, чтоб ты обжарил мясо!
— Я позабыл, как это делается, — ответил Рыжий, пожимая плечами.
— Ты водишь мясом над огнем, пока оно не подгорит. Это останавливает кровь. Что, я за вас все должен делать? — Виктор обернулся к Михаилу. — Но ты ел голубику?
— Голубика, — вспомнил Михаил. Еще одна странная вещь: он сам не упоминал о ягодах. Откуда Виктор знал про нее, если…
— Ты их не тронул… — Виктор нахмурил свои густые седоватые брови. — Да и не за что тебя упрекать. Рыжий просто дурак. Но ты должен что-нибудь есть, Михаил. Чтобы быть сильным, нужно есть. Сними рубашку! — скомандовал Виктор.
Пока онемевшие пальцы мальчика искали деревянные пуговицы, подошла Рената и быстро их расстегнула. Она осторожно оттянула ткань от раны на его плече и сняла рубашку. Затем поднесла окровавленную ткань к носу и вдохнула.
Виктор поднялся со стула и, подойдя к мальчику, навис над ним как скала. Михаил было отшатнулся, но Рената удержала его.
— Скверная рана, — сказал Виктор женщине. — Возможно воспаление. Чуть поглубже, и рука бы отсохла. Ты думала, что делаешь?
— Нет, — призналась она, — просто он показался мне вкусным.
— В таком случае твоя цель отвратительна! — Он сжал плечо мальчика. Михаил стиснул зубы, чтобы не застонать. Глаза Виктора сверкали. — Смотрите на него. Он не издал ни звука от боли. — Он снова сжал плечо, густая жидкость выступила из раны. Запах ее был ужасен. — Ты можешь терпеть боль, а? — сказал Виктор. — Это хорошо. — Он отпустил плечо мальчика. — Если ты можешь подружиться с болью, ты подружишься и с жизнью.
— Да, господин, — глухо сказал Михаил.
Он посмотрел вверх на Виктора; колени у него тряслись.
— Когда… когда я смогу уйти домой?
