себе.
— Уймись, Лера. Дай мне пять минут и я уеду.
Я торопливо качаю головой и пытаюсь выдрать из его ладони свою руку.
— Мне нужно срочно уехать домой. Это очень важная и необходимая поездка. На предприятии вместо себя я оставлю Петьку… Он тебе поможет и…
— Уезжайте оба. Отвяжусь наконец от вас. Особенно от тебя конечно…
— Особенно, — передразнивает меня Сава, — хватит пизд…ть, Лера.
— Это ты любитель вранья, а я правду говорю. Жду не дождусь, когда ты уедешь. Дышать легче станет и путаться под ногами никто не будет.
Смирнов щурится и оттягивает воротник темной водолазки.
— Трахать никто не будет…
— Для примитивного, механического секса всегда можно найти мужика.
Савелий мрачнеет всё сильнее, на бледной коже проступают красные пятна. Он открывает рот для очередной реплики, но словно передумывает и отпускает мою руку.
— Ищи, — через минутную паузу, выдавливает парень и теперь уже сам цепляется за дверную ручку, — до встречи, Лера.
— Прощай, — быстро добавляю я и ударяюсь лопатками о стену.
Оказывается я даже не заметила, как сделала несколько шагов назад.
— Телефонами обменяемся? — тихо спрашивает Смирнов, когда открывает дверь.
— Нет, — отвечаю я и ловлю на себе тяжелый мужской взгляд.
Сава кивает и выходит на крыльцо.
Я шумно выдыхаю и обессиленно наваливаюсь на дверь, чтобы её закрыть, но… Но дверь снова открывается и в дом возвращается Смирнов.
— Попрощаюсь… — заявляет он и сгребает меня в объятия.
Я особо не сопротивляюсь, когда Савелий набрасывается на мои губы и стягивает с плеч пиджак. Несильно толкая парня в плечо, я царапаю ногтями его пальцы и наслаждаюсь огнем его твердых губ. Ненавижу себя и его за это удовольствие, но сделать ничего не могу.
А потом он уходит. Ничего больше не говорит и не делает. Хлопает дверью и уходит…
Глава 32
Последующие несколько недель я часто возвращалась мыслями в то утро, когда Савелий приходил ко мне в дом сообщить об отъезде. Три долгие недели моя душа и тело предательски выли в унисон, а голова отказывалась здраво рассуждать.
Я играла. Каждый день, каждый час, каждую минуту. Актриса из меня вышла херовая, но я пыталась как могла. Играла роль директора, которая больше не вывозила руководство предприятием. Играла роль дочери, которую достал отец. Но хуже всего я играла роль подруги, которую одолели друзья. Они звонили мне практически каждый день, словно чувствовали, что я на грани, но разговоров о больном и близком, я всячески избегала.
Я играла! Играла! Играла! Я постоянно боялась выйти из призрачного мира своей слишком фальшивой игры.
Приходя домой, я спешно принимала душ, пила успокоительный чай и ложилась в кровать. Пока чай мне помогал уснуть, но я беспокоилась, что если я сразу не лягу, то он перестанет помогать и ночью я с ума сойду от какофонии мыслей.
Вчера я практически сдалась и запросила в отделе кадров личное дело Смирнова. В течение двух часов я мазахистически листала дело, уделяя особое внимание его фотографии и номеру телефона. Я обратила внимание, что в разделе "родственники", Савелий указал только отца и братьев, а напротив матери поставил прочерк.
— Возможно он тоже потерял мать? — гадала я и прижимала к груди его заявление об увольнении. Причём неровные строчки очень быстро стали расплываться из-за того, что глаза наполнились слезами.
В тот момент я в полной мере осознала, что больше никогда не увижу Савелия. Он предатель и лжец, но я готова была его простить, лишь бы парень вернулся назад. Я подыхала без него — душевно и физически! Чувства к нему глубоко и цепко засели внутри меня и не желали утихать. Более того, мне стало казаться, что я люблю Смирнова.
Влюбилась по настоящему, дура! Не привязалась, не захотела, а именно полюбила. Его… Наглого обманщика.
Сегодня я решила с работы идти пешком. Водитель довез меня до нашего небольшого коттеджного посёлка на окраине города, а на повороте я попросила его остановить. На улице шёл мелкий летний дождик и мне захотелось освежить голову перед сном и нагулять ещё большую усталость.
Пока шла по посёлку, ловила себя на мысли, что хочу разуться и как в детстве пройтись по влажному асфальту горячими ступнями. А ещё лучше было бы пробежаться по мягкой газонной траве, чтобы наполниться силой земли.
— Ходи босиком, деточка, — говорила мне в детстве бабуля, — напитывай тело и дух силой земли. Открывай тело солнышку, чтобы впитать в кожу силу света. Дыши полной грудью, малышка, — впускай в тело целительную силу воздуха.
Когда мне исполнилось семь лет бабуля умерла от инфаркта и я стала забывать ее наставления. А вот сегодня почему-то вспомнила…
Скинув мягкие туфли, я сняла пиджак и продолжила путь к дому. Пусть вода, идущая с неба, передаст мне способность смывать прошлое и растворять в каплях дождя мысли о настоящем.
Подойдя к дому, я приоткрыла железную калитку и резко затормозила. На крыльце стоял Савелий и внимательно наблюдал за мной. При этом, он периодически затягивался сигаретой, которую сжимал в двух пальцах — указательном и большом.
— Привет, — шершавым голосом говорит Смирнов и тушит сигарету.
Он ещё сильнее изменился. Из Савелия словно вытянули жизнь, настолько он был хмур и скован. Как и в нашу последнюю встречу, он казался бледным и мрачным. Красивые светлые глаза потускнели, а губы теперь имели серо-розовый оттенок. Смирнов по прежнему был привлекателен и смазлив, но что-то в его внешности исчезло, уступив место иному — мне совершенно непонятному.
На какое-то время я даже позабыла, насколько сильно скучаю по Саве, всё моё внимание заняли метаморфозы во внешнем виде парня.
— Здравствуй, как… как ты здесь оказался?
Смирнов медленно спускается по ступенькам и идет ко мне.
— Приехал, — еле слышно отвечает он, не отразив на лице не единой эмоции.
— Зачем? — трусливо пищу я, но не отступаю, а стою на месте.
По телу словно запустили ток — оно дрожит и пылает.
— Чтобы тебя увидеть.
Смирнов подходит ко мне настолько близко, что даже в тусклом вечернем свете, я могу рассмотреть черно-фиолетовые круги под его глазами.
— Врёшь, — тихо отвечаю я, всеми силами пытаясь скрыть свою уязвимость перед ним.
— Не хочу спорить. Хочу тебя, Лера.
Савелий притягивает меня к себе и утыкается носом в висок.
— Сегодня не гони меня. Ты пиз…ец как мне нужна.
Я вытесняю бушующую в груди радость и спрашиваю.
— У тебя что-то произошло? Что с тобой?
Смирнов обхватывает моё лицо ладонями и трется своим лбом о мой.
— Потом… Всё потом.
Теплые
