и гнать полную ахинею.
— Вот, смотрите, уважаемый! — сказал он с легким акцентом. — Этот черт вчера моего сына избил! Бросился незаметно, как крыса, железко ударил и палец сломал. Потом кирпичом еще стукнул, скотина!
Ааа, видно, это папочка весельчака, который любит показывать пальцем куда попало и петь в грязные железные емкости. Что ж, рад видеть главу его рода. Надеюсь, выдастся проучить и его, так сказать, в рамках семейной групповой терапии.
— Ого, господин Мирзоев! Вы уверены, не ошиблись? Этот учащийся... он... не особо склонен к агрессии, — глупо промямлил директор, и его маленькие брови полезли куда-то на лоб.
— Ага, да он неадекватный, ваще! Сзади кинулся, как шакал! Я что врать вам что ль буду! — нагло воскликнул браток и злобно взглянул на меня.
— Кхе-кхе, простите за грубость, но гражданин слегка заблуждается, — сказал я, делая шаг вперед и обращаясь к директору. — Во-первых, его отпрыск первым надо мной насмехался. Во-вторых, я бил его не железкой, а мусорной урной, которую надел ему на башку. А в-третьих в вашей школе много кого избивают. И я ни разу не слышал, чтоб вы устраивали разборки или кого-то наказывали!
— Погоди, погоди. Это как вообще понимать? Что за дерзость? — ворчит директор, не зная, как реагировать.
— Эээ, ты чего там сказал вообще, а??? Ну все, ты допрыгался, мелочь! — восклицает вдруг злобный южанин и резко лезет в карман.
Я уже хочу включить магию, чтоб не позволить пырнуть себя ножом, или что он там достает. Но тут в руке оскорблённого бати появляется телефон, которым он дерзко размахивает.
— Короче так, щенок, слушай сюда! Мне тут новую трубу подогнали. В ней сразу видео камера есть. Щас я ее включу, и ты извинишься, короче. Нормально только, чтоб прям серьёзно раскаялся, все такое. Если все ровно, то я забуду тот порожняк, что ты гнал. Заплатишь за лечение и ущерб, и свободен, — выдает мне Мирзоев, кидая «пальцы веером», что называется.
— Ого, это Нокиа новая вышла? Сколько такой сейчас стоит? — восхищенно говорит глава школы, разглядывая мобильник.
Да уж, вот вам и справедливость. Видно, этот «темный властелин» регулярно заносит купюры лысому хрену. И за это ему можно судить любого, кто косо посмотрит на отпрыска. Правда, сейчас эта схема даст сильный сбой. Не будь я великим Аресом!
— Не знаю, мне подарили. Косарей шесть вроде бы, — отмахивает от директора Мирзоев, как от назойливого комара. А потом снова обращается ко мне наглым тоном. — Ну, че стоишь?! К стене давай ровно стал! Руки оборвал! И чтоб нормально прощенья просил, как положено! Мелочь позорная...
Браток был настолько уверен в себе, что не мог даже представить другого исхода. И для него стал сюрпризом ответ, какой я поспешил выдать.
— Извинения, говоришь? На твоей могиле извинюсь, когда тебя ушатаю, животное! Твой сынок — трус последний, обезьяну из себя строил. А и ты тут кривляешься, олух. Еще одна твоя выходка, и телефон за шесть тысяч будешь доставать из внутреннего кармана, при помощи проктолога! Понял??? — отвечаю его же тоном, понимая, что приличия сейчас ни к чему.
Если сказать, что мужик звереет, это не сказать ничего. Он шипит, хрипит и краснеет. Глаза чуть не выпрыгивают из глазниц.
Мирзоев пулей бросается на меня, с силой хватает за грудки и... получает резкий толчок с применением божественной основы. Я отбрасываю ублюдка от себя, чуть не сбив его с ног.
Он смотрит на свои руки, не понимая, что происходит. И как такой хилый пацан смог толкнуть взрослого мужика. Тогда дверь в кабинет открывается. И к директору вламываются два странных типа.
Глава 11
Сначала мне показалось, что это дружки Мирзоева. Такие, как этот хрен редко ходят без группы поддержки, даже если идут разбираться с обычным школьником.
Но ожидания не подтвердились. К директору вошла пара вполне приличных людей. На них были добротные деловые костюмы среднего ценового сегмента, идеально выглаженные и подогнанные по размеру.
Туфли хорошо начищены, в глазах заметны искорки интеллекта, в отличие от многих, кого я видел вокруг.
Такое чувство, что это какие-то менеджеры, работающие в крупной компании. Но что они тогда тут забыли?
Не успев войти, один дядька вышел немного вперед. На вид ему было лет сорок, худой, среднего роста, но спортивного телосложения. Похож на типичного легкоатлета.
При этом лицо слегка азиатское, если можно так выразиться. Возможно татарин или башкир, а может просто один из его родителей имел азиатские корни. Так сразу не разберешь.
Взгляд мужчины был строгим, воинственным. На лице тонкие, даже немного комичные усики. Хотя, само лицо будто выточено из камня. На нем даже такая растительность смотрится как-то брутально.
В общем, типичный самурай, у которого нет цели, а есть только путь.
— Здравствуйте. Нам нужен Светлов Александр Андреевич, — холодным тоном говорит самурай на чистом русском языке.
— Здравствуйте. А вы, собственно кто, господин? — с трудом выдавливает директор, чуть не падая в обморок.
Похоже, за сегодняшний день он пережил больше стресса, чем за всю свою жизнь.
— Мы? Мы представители рода. Приехали за юным наследником, — сурово выдает азиат.
Тут меня что-то бьет в голову. Память парня немного приоткрывается. И я понимаю, что это Игнат. Заместитель начальника охраны моего отца. Странный и мутный тип, которого школьник раньше боялся.
Говорили, что Игнат сам был раньше аристократом. Но попал на каторгу за убийство и потерял все, что имел. После этого у него малость сдвинулась крыша. И он стал хладнокровным маньяком.
Не знаю, как насчет слухов, но мое божественное начало видит здесь гордого воина, который готов до конца отстаивать свою правду. Бояться таких явно не стоит. Напротив, лучше остерегаться добрых и льстивых лжецов.
— Ой, простите, но нужна документация, уважаемый. Или вы, в смысле, не насовсем его забираете? — начал, было, мямлить директор, но Мирзоев его оборвал.
— Э, слышишь, Брюс Ли! Ты кто такой вообще, а? Этот малолетка зашкварный мою семью оскорбил! Щас будешь за него отвечать! Понял меня или что??? — заорал он, сделав шаг к азиату.
Тот даже не повел бровью, молниеносно выставив руку, из которой вырвался поток Силы в виде некой прозрачной спирали.
Воздух закрутился горизонтальным торнадо. Концентрированная магия попала Мирзоеву в грудь, заставив его резко закашляться и сеть на пол.
— А! Кхе-кхе, ты
